Город Золотого Петушка. Сказки

— Скажи, Андрис, — обернулся к другу Игорь, — твой отец врет тебе когда-нибудь? — И, заметив, как недовольно Андрис вскинул на него глаза, поправился: — Ну, обманывает тебя?

Андрис, совсем как отец, заложил ногу за ногу и откинулся на спинку скамьи. Вопрос Игоря его не удивил, но не понравился ему. Глядя в сторону, он сказал тихо:

— Не знаю. Я не думал над этим. Он очень честный человек. И справедливый. Он всегда говорит мне все. Ну все, что мне надо знать, конечно. Чего-то, конечно, и не говорит, но потом скажет. Обманывает он меня только тогда, когда говорит, что у него ничего не болит, что он здоров, что ему хорошо, что ему ничего не надо, а когда ночью заскрипит зубами, я-то все уж понимаю… Вот по маме он тоскует, она перед самым его возвращением умерла. Очень тоскует. А чтобы мне не напоминать о ней, никогда даже не вспомнит ее имени. Только во сне иногда позовет: «Дайнынь!» — так тихо-тихо и после этого сразу проснется и долго не может уснуть. А когда я окликну его, он молчит — притворяется, будто спит…

— Ну, это не обман, — сказал Игорь, смущенный тем, что сказал ему Андрис.

— Как сказать! — ответил Андрис и поднялся. — Ты на берегу еще не был? Давай сходим к сторожке. Может быть, отец пришел туда. Я тут сделал, что он мне велел вчера.

— Почему вчера? — спросил Игорь.

Андрис с некоторой досадой ответил:

— Я его не видел. Он дома не ночевал. Ушел куда-то очень поздно, когда я уже спал. Утром его не было. Ну, пошли!

Захватив с собою пилу, веревку, с помощью которой он добирался до негодных веток, Андрис зашагал на берег. Игорь отправился за другом. С моря дул прохладный ветер, но оно заметно утихало, так как ветер слабел и слабел, теряя последние силы. И волны залива отступали все дальше, к первой мели, за которой начиналась глубинка, по грудь.

— Море! — сказал Андрис с непередаваемым выражением.

— Красиво! — сказал Игорь.

— Сегодня ночью у рыбаков в Яундубултах лайбу разбило и подмыло сетевые колья. Никогда не знаешь, что оно готовится сделать! — сказал Андрис, как взрослый.

Подойдя к сторожке, Андрис дернул дверь. Она была заперта. Андрис сунул в скважину ключ, открыл дверь, аккуратно сложил свои инструменты. Лицо его выразило невольное разочарование и беспокойство.

— Не приходил! — пробормотал он про себя.

— Может, он в Ригу уехал по делам? — спросил Игорь.

— Оставил бы записку! — сказал Андрис. — Последнее время он мало спит. Все думает и думает. Стал какой-то беспокойный. Задумается и не слышит, что ему говорят. Ночью встанет и глядит-глядит в окно. Не знаю, что с ним такое! Очень боюсь я — заболеет отец. Вот ушел с вечера. Не был ночью дома. — Андрис закусил тут губы, взял из сторожки ножницы и машинку для подстригания травы, с трудом взвалив ее на плечи, и сказал: — Возле ванного корпуса цветник опять развалился. Да и травку надо подстричь. Отец хотел сам, да задержался где-то…

Андрис отвернулся от Игоря.

— Ну, я пошел. Пока! — сказал он.

Было видно, что Андрис хотел идти один. Иначе он сказал бы, как всегда: «Ну, пошли. Не хочешь ли поработать?» Игорь остался у сторожки. Андрис тяжелыми шагами, сильно согнувшись под своей ношей, пошел прямо по косогору, минуя тропинку, по сеяной травке, чего никогда не делал до сих пор. Игорь только широко открыл глаза — травка ложилась под ногами Андриса, оставляя заметный след. И только сейчас Игорь сообразил, что Андрис взволнован, очень взволнован тем, что отец не ночевал дома, и тем, что он до сих пор не вернулся…

Когда Андрис скрылся из виду, Игорь поплелся на берег.

Совсем неподалеку от того места, где он вышел из рощи, сидел папа Дима, покусывая какую-то былинку. Он молча поглядел на Игоря и взглядом показал ему место на скамейке рядом — садись, мол.

4

Они долго сидели молча.

Бежали над морем легкие облака — остатки ночного шторма. В пределах видимости бежали по водам залива эскадренные миноносцы, и папа Дима не удержался от того, чтобы не сказать:

— Кильватерная колонна, Игорешка! — Мелькали частые огоньки на бортах судов, и папа Дима, который все знал, восхищенно сказал: — Ишь ты! Как быстро пишет!

— Пишет? — переспросил Игорь недоуменно.

— Так моряки говорят про флажную азбуку и азбуку Морзе! — заметил папа. — Это сигнальщик работает на зеркальном отражателе — гелиографе… Знаешь, как зайчики зеркалом пускать? Вот и он так же!

— А-а! — сказал Игорь.

То вдали, то вблизи слышался гул реактивных самолетов: они то забирались на невыносимую высоту, то с оглушительным ревом, от которого вздрагивал и берег, пикировали на корабли. Сине-зеленые воды залива уходили в недосягаемую даль.

— Папа! А там что? — ткнул Игорь рукой в залив, туда, где он сливался с горизонтом.

— Незнаемые края, Игорек! — ответил серьезно отец.

Игорь погрозил ему пальцем:

— Ах ты, хитрый, опять меня обманываешь? Говорил, летим в незнаемые края, а прилетели в Латвию.