Город золотых теней

Но дел было так много, так много. А часов в сутках явно не хватало.

«Вот что мне нужно. – Сонные мысли казались тяжелым грузом, который она так мечтала сбросить. – Не нужны мне ни сеть, ни эффект присутствия, ни картинки высокого разрешения. Мне нужно только время».

* * *

– Теперь я вижу, – произнес Ксаббу, с подозрением оглядывая далекие снежно-белые стены симуляции. – Но все равно не понимаю. Это нереальность?

Рени обернулась к нему. Хотя ее собственное обличье было едва человекоподобным, новичков почему-то успокаивала иллюзия нормального общения. Симулоид Ксаббу представлял собой серую марионетку с красным Х на груди – знак новичка. Из уважения к его чувствам Рени нарисовала на собственном отражении алую букву R.

– Не хочу показаться грубой, – осторожно ответила она, – но я не привыкла проводить такие занятия со взрослыми. Так что не обижайся, если я начну говорить совершенно очевидные вещи.

Лица у симулоида не было, а значит, отсутствовало и его выражение, но голос Ксаббу был легок.

– Меня обидеть нелегко. Я знаю, что я странный тип, но в болотах Окаванго сетевого доступа нет. Так что учите меня, как ребенка.

Рени снова попыталась представить, что же скрывает от нее Ксаббу. Ясно было, что у этого человечка имеется немало очень странных связей – никого другого не зачислили бы в политех на усложненные курсы сетевиков при отсутствии элементарных знаний. Это все равно, что посылать человека на литературный факультет учить азбуку. Но он был умен, очень умен: при его маленьком росте и странной, формальной манере речи очень легко было думать о нем как о ребенке или idiot-savant [6].

«Интересно, – подумала Рени, – а сколько бы я протянула голой и безоружной в пустыне Калахари?» Скорее всего, недолго. Мир не ограничивается сетью.

– Ладно. Основы компьютерной техники и программирования тебе знакомы. Теперь насчет твоего вопроса о реальности. Это сложный вопрос. Яблоко реально, верно? Но рисунок яблока – это не яблоко. Он похож на яблоко, он заставляет вспомнить о яблоках, можно даже предпочесть одно нарисованное яблоко другому, но попробовать ни одно из них нельзя. Картинку не съешь – во всяком случае, это не то же, что съесть яблоко. Это лишь символ реальности, несмотря на все его сходство с ней. Понимаешь?

Ксаббу рассмеялся.

– Пока понимаю.

– Различие между воображаемым предметом – понятием – и реальностью было когда-то довольно четким. Даже самое реалистичное изображение дома – еще не дом. Можно представить себе, как он выглядит внутри, но зайти в него нельзя. Картина не воспроизводит ощущения, связанные с настоящим домом. Но если ты можешь создать нечто, что выглядит, пахнет, ощущается как настоящий предмет, но им не является – что тогда? Это картинка или реальность?

– В пустыне Калахари есть места, – медленно произнес Ксаббу, – где ты видишь воду, много пресной воды. Подходишь – и она исчезает.

– Мираж. – Рени взмахнула рукой, и в дальнем конце симуляции появилась лужа.

– Мираж, – согласился Ксаббу. На иллюстрацию он не обращал внимания. – Но если ее можно коснуться и намокнуть, если ее можно выпить и утолить жажду – разве это не будетвода? Трудно представить себе что-то одновременно призрачное и настоящее.

Рени подвела его к созданной ею луже.

– Посмотри. Видишь наши отражения? Теперь гляди.

Она нагнулась и зачерпнула воду ладонями. Струйки потекли между пальцами, возвращаясь в лужу. Круги на воде набегали друг на друга.

– У нас комплект для начинающих; это значит, что твой интерфейс, очки и сенсоры, которые ты только что надел, не слишком сложны. Но даже с ними это похоже на воду, верно? Течет как вода?

Ксаббу нагнулся и потрогал воду серыми пальцами.

– Течет как-то странно.

– Немного денег и времени – и будет как настоящая, – отмахнулась Рени. – Есть системы внешней симуляции настолько совершенные, что вода не только течет, как реальная, но и на ощупь мокрая и холодная. Есть еще «канюли» – нейроканнулярные импланты, – но мы с тобой их не увидим, если только не прорвемся в какую-нибудь секретную военную лабораторию. Они вкачивают компьютерную симуляцию прямо в мозг, через чувствительные нервы. Имея канюлю, эту воду можно выпить, не отличив от реальной.

– Но жажды она не утолит, верно? Если я не буду пить настоящей воды, то умру. – Казалось, Ксаббу это не столько пугает, сколько интересует.

– Именно так. Это стоит помнить. Лет десять-двадцать назад сетевики умирали каждые пару недель – так долго сидели в симуляциях, что забывали есть и пить в реальном мире. Я уже не говорю о такой профессиональной болезни, как пролежни. Сейчас такого почти не бывает – слишком много предохранителей в домашней технике, слишком много ограничителей на сетевых входах в университетах и фирмах.

Рени повела рукой, и вода испарилась. Взмахнула еще раз – и пустота вокруг внезапно заполнилась вечнозеленым лесом. Встали покрытые рыжеватой сморщенной корой колонны стволов, над головами затрепетала темно-зеленая листва. Ксаббу с трудом перевел дух, и Рени испытала детское чувство удовлетворения.