Город золотых теней

– Разумеется, осмотрела. Убийство богатого, известного профессора. Джереми сказал, что они тут три дня толклись – вместе с частной службой охраны. Нам с тобой тоже задали немало вопросов насчет того обеда. Но даже если они нашли что-то, с нами, гражданскими, никто делиться не станет – я уже пыталась что-нибудь разузнать, и Джереми тоже. Может, через полгода до нас и снизойдут, только поздно уже будет. – Рени включила стационарный узел, и тот ожил, замигав огоньками. Машина была хорошая, азиатского производства; если Рени ее на обратном пути уронит, то расплачиваться будет добрых полгода. – Посмотрим, что осталось и будет ли система с нами говорить.

* * *

Рени обмякла в кресле. Дако подлил ей чаю.

– Ваш друг тоже хочет?

– Наверное. – Она пялилась на дымящуюся чашку, слишком усталая, чтобы ее поднять.

Дако поколебался, потом сел напротив Рени.

– Вы нашли что-нибудь, что поможет поймать этих… убийц?

Пальцы его, сжимающие чашку, дрожали. Каково же ему было, подумала Рени, возвращаться в этот дом в первый раз после смерти Сьюзен?

– Нет. Они запустили в домовую систему разрушитель. Я опробовала все алгоритмы восстановления, которые знаю, но… Удивительно, что тут вообще еще что-то работает.

– Доктор все системы запараллелила, – ответил Джереми с тихой гордостью. – Она это так называла. На случай аварии.

– Ну а эти ублюдки запараллелили свою работу. Они не только вывели систему из строя, они разбили все «железо», которое нашли.

В кухню вошел Ксаббу, держа что-то в ладонях. Сердце Рени вдруг заколотилось.

– Что это?

– Я нашел это, когда выходил. Оно застряло между стеной и столешницей. Но я не могу понять смысла.

Рени вцепилась в бумажку и разгладила ее. Первым же словом было ее имя – Ирен. А под ним, узнаваемым дрожащим почерком Сьюзен были написаны слова « Атаско» и « Палео М.».

– Никаких ассоциаций, – проговорила она, подумав. – Этой бумажке может быть несколько месяцев – никто не сказал, что это обо мне, а не о какой-то другой Ирен. Но мы проверим. Хоть какой-то след.

Джереми странные слова тоже ничего не говорили. Вспыхнувший было энтузиазм приугас.

Ксаббу сел за стол.

– Проходя через гостиную, – произнес он серьезно, – я снова увидал картину. Наскальную роспись. – Взгляд бушмена уперся в стоящую перед ним чашку. Рени подумала, что сцена напоминает спиритический сеанс. – Мне очень стыдно, – неожиданно договорил бушмен.

– За что?

– Боюсь, я смутил доктора Ван Блик, говоря об этой картине. Она была доброй женщиной. Мне кажется, она ценила в этой картине ее значение, пусть и принадлежала к другому народу.

– Она была такая добрая… – Джереми сердито фыркнул и вытер слезы салфеткой, потом высморкался. – Слишком добрая. Она не заслужила такого. А тех, кто сделал это, надо бы найти и повесить, как в старые времена делалось.

– И все же она сумела сообщить нам нечто важное, – ответила Рени. – И, может быть, оставила эту записку. Мы должны сделать все, что можем, чтобы узнать то, что узнала она. А если это выведет нас на след ее убийц… – Она прервалась, вспомнив безлично-зверскую тщательность виденного в подвале разрушения. – Я сделаю все, что смогу – что смогу, – чтобы правосудие их покарало.

– Правосудие, – повторил Дако, точно бранное слово. – Да где его в этой стране найдешь-то?

– Посмотрите на факты, Джереми. Она была богатой и белой. Ее убийство властям заминать не с руки.

Джереми фыркнул – не то недоверчиво, не то согласно, Рени не могла сказать.

Пока они допивали чай, Джереми рассказывал обо всем, что сделал для подготовки похорон и сколько ему еще осталось здесь работать. Из Америки возвращались племянница и племянник Сьюзен, и, судя по опыту прошлого, Джереми ожидал, что его выставят, даже спасибо не сказав. Горечь его слов была объяснима, но все равно вгоняла в депрессию. Рени из вежливости сгрызла пару бисквитов, потом поднялась и сказала, что им с Ксаббу пора уходить

– Спасибо, что позволили нам поискать, – поблагодарила она. – Я бы не простила себе, если бы мы не попытались это сделать.

Джереми пожал плечами.

– Никого за это все равно не накажут. Не так, как хотел бы я. И никто сильнее меня не будет тосковать по ней.

Что-то всплыло в памяти.

– Погодите, Джереми. Сьюзен упоминала свою подругу по имени Мартина, исследовательницу, фамилии не помню – Де-рю-что-то.

Дако покачал головой.

– Не припомню.

– Я знаю, домовая система выпотрошена, но нет ли других записей? Может, она вела дневник по-старомодному – блокнот какой-нибудь, бумажки?

Джереми помотал было головой снова, потом задумался.

– У нас есть книга расходов. Доктор всегда беспокоилась, что могут возникнуть проблемы с налогами, и мы все записи в ней повторяли.

Он выскочил из комнаты, явно довольный, что и ему нашлось дело.

Рени и Ксаббу потягивали остывший чай молча – они слишком устали, чтобы беседовать. Через четверть часа Джереми вернулся с гроссбухом в кожаном переплете.

– Один небольшой чек, три года назад, с пометкой «исследования», на имя Мартины Десрубинс [25]– Он указал. – Похоже?

Рени кивнула.