Города

Треск скорострельного оружия пробудил его от внезапно сковавшего сна. Он поднялся и обернулся. С боковой улицы вырвался джип и подъехал к станции. Сидевшая за рулем женщина не стала выключать двигатель. Двое солдат из Хита мчались в сторону Шолла. Невдалеке от машины перед станцией «Хэмпстед» стояли, поддерживая друг друга, еще трое и поливали огнем вход в подземку. Пули дробили облицовочные плитки, кирпичи и корежили края металлической решетки.

Изнутри доносился вой: вампиры получали раны, возможно, умирали. Они появлялись поодиночке и парами, изрешеченные пулями, покрытые кровью. Они двигались, как рептилии, пытаясь приблизиться к напавшим на них людям, и удерживал их только интенсивный огонь. Их лица были неподвижны, руки скрючены наподобие жестких клешней, даже когда они придерживали внутренности, вывалившиеся в результате бешеного нападения. Несмотря на раны, они окружили солдат с явно убийственными намерениями. Люди медленно отступали в сторону Шолла. Они заботились о том, чтобы не перезаряжать автоматы одновременно, чтобы не возник момент, когда огонь не будет сдерживать вампиров. Солдаты отступали в ужасе. Они не смогут долго держать вампиров на расстоянии. И они знали, что произойдет, если их усилия окажутся тщетными.

Двое солдат, пригнувшись, бежали к Шоллу. Их научили уворачиваться от пуль; не пули должны убить их в этом месте. Они вытянули вперед руки и крикнули Шоллу, чтобы тот подошел к ним. Он рухнул в их руки, ободренный их появлением, позволил им протащить себя и бросить на заднее сиденье. Затем они сами впрыгнули в машину; при этом они неуклюже разместились на коленях друг у друга, отвоевывая для себя место, и закричали: «Едем, едем, едем!» Джип взревел и рванул вперед.

Шолл смеялся. На протяжении многих ярдов вампиры преследовали машину, их топот был слышен, они двигались в кильватере. Но водительница оказалась виртуозом, и вампиры начали медленно отставать. Шолл ощущал своего рода потрясение, но его эйфория вовсе не казалась ему ненормальной. Солдаты приехали за ним. Они вернулись и ждали.

Он откинулся назад и стал прислушиваться к солдатам, а джип тем временем со свистом несся на север, к безопасности открытого пространства. «Черт, я же ясно тебе говорил». «Ты видел? Да?» «Нельзя было приближаться», «они перетрусили».

Шолл увидел верхушки деревьев и почувствовал, что характер поверхности под колесами изменился. Они ехали по земле, по траве, близ воды, на прохладном открытом воздухе, и солдаты вернулись за ним.

Они нe тронули тебя. Ты пришел в наше гнездо, и они тебя не тронули. Я не понимаю.

Когда они оттащили меня от тебя, я был ошеломлен, пока не вспомнил со страхом, лежа в непроглядной тьме на своем ложе, в безопасности, которую они мне дали, что я тебе сказал. Мне было стыдно, мне и сейчас стыдно, но никто из моего племени так и не упрекнул меня в том, что я был не прав.

Что можешь ты сделать?Что можешь сделать ты, безумец, который пришел сюда, спустился сюда, в наши глубины? Ты не можешь тронуть Рыбу Зеркала. Как можешь ты причинить ей зло? Или я поступил не правильно?

Почему они не тронули тебя?

Я был в темноте, на дне мира, вместе с другими ничто в нашем гнезде, пока мы не услышали тебя. Мы почувствовалитебя. Ты спускался. Мы почувствовали, что ты спускаешься, и вышли встретить тебя, и я жаждал подчинить тебя нам. Я не потерплю таких, как ты. Я не позволю ни единому из вас жить после того, что ты сделал. Когда ты пришел, я не был удивлен или поражен тем, что ты, наверное, считаешь своим мужеством, опасными беспорядочными блужданиями животного с отключенными инстинктами. Я ждал. Но тебя не тронули.

Ты все приходил и приходил в наше неосвещенное жилище. И они не трогали тебя.

Я был вынужден наблюдать. Я не был к этому готов. Я был как беззубая шестерня, вращался внутри механизма, но не схватывал,не координировал. Они не тронули тебя, и это стало для меня вызовом. Раз за разом я спрашивал у них: почему. Чуть слышным шепотом, на нашем родном языке, на твоем языке, и кого бы из родичей я ни спрашивал, ответом были слабые молчаливые увертки.

Они не говорили мне – почему, так как я должен был знать – почему.

Долгое время я думал, что не могу тронуть тебя, как не могли они. А потом ты добрался до нашего подземелья и стал грубо на нас набрасываться. (Чего ты добивался? Что рассчитывал найти?) Я чувствовал, как энергия направляет меня, энергия, более всего похожая на ту, что пришла ко мне, когда я увидел разбитое зеркало, и на страх перед существом, которое издевалось надо мной, и я знал, что дело не в том, что мы не можем тебя тронуть, а в том, что они на это не пойдут,а я — пойду.

Им это не понравилось. Они не останавливали меня, но им это не нравилось, они взволнованно наблюдали, но я был слишком рассержен, чтобы не вмешаться, когда ты явился сюда, как будто тебя не ждала здесь смерть.