Города

Молюсь сегодня часто,
В особенности – днем,
И если вижу тень,
Взываю: «Азриэль!»

Ты говоришь о смерти, – слышу,
И тьма твоя дает мне
Решимости подобье.
Так будь ты – Азриэль.

А если Азриэль ты,
То ужас мой исходит
Отнюдь не от тебя.
Ну, Азриэль, смогу смотреть я

В твои глаза, а после
Прочесть в грядущем завтра
И послезавтра – Азриэль?
Доколе не умру?

– Кто-то из твоих друзей? – Уна хорошо понимала, что в душе не следует проводить много времени. Сейчас она с шумом вытиралась. – А может, какой-нибудь чокнутый проситель?

Джерри подумал, что вспомнил этот голос. Но это же не Таффи Синклер? Нет, кто-то постарше.

– Меня не называли Ангелом Смерти по меньшей мере четверть века. Лестно немного. Тебе не кажется, что тут какое-то разоблачение? Или просто ошиблись номером?

– Это циркуляр. – Она потянулась было к кнопке перемотки, но передумала. – Возможно, это угроза. – Джерри показалось, что в ее голосе прозвучали нотки ревности. – Я не имею в виду что-то личное. Коммерция, и все тут.

Джерри не знал. Тем временем Анафема закончилась.

– Будет лучше, если мы останемся вместе, – сказал он. – Ты еще не забыла, какую боль вызывают подобные штуки? Они выворачивают тебя наизнанку. Некоторое время с этим даже можно жить, но твое лицо занимает место разума, а внутренности вываливаются на ковер. Так ты ли это?

Морщась, как обычно, от его грубости, Уна застегнула свои походные ботинки.

– Я была в Мекке ив Сиэтле.

Она надела защитный шлем и закрепила его под подбородком. Теперь она ничего не услышит, пока не включит наушники. Затем она опустила респиратор на грудь и встала на пустую картонную коробку, чтобы ласково поцеловать Джерри.

– Никогда не думала, что все закончится так хорошо, – сказала она.

Он уже начинал испытывать возбуждение.

– Что там? – Он тряхнул головой.

Она фыркнула и прошла к стеклянной двери, находившейся в дальней от входа части оставленной квартиры.

– В последний раз это было здесь? – Оба выглянули во двор, чтобы увидеть знакомые деревья и игровые площадки. – Они там веселятся. Сжигают чучело. Слышно, как трещит огонь, только и всего. Похоже на человеческий крик, согласись?

Она вглядывалась сквозь утреннюю дымку, наблюдая за толпой местных дикарей. Они окружили манекен, который подпрыгивал, содрогался и корчился в пламени. По мере крушения их убеждений все более примитивными и отчаянными становились их ритуалы и лексикон.

Уна подключила обеспечивающую сообщение аппаратуру. Джерри с наглым видом опустил на нос темные очки.

Они спустились в цокольный этаж, поднялись по наружной лестнице, прислушались, не доносится ли какого-либо шума с Элгинширской дуги, а затем побежали к автобусной остановке, от которой как раз отходил пятнадцатый номер. Они спешили навстречу стрельбе.

Никогда еще жизнь не была слаще. Джерри вновь обрел свое прежнее «я».

20 Я пристрелил шерифа