Городок мой, Сиривада

День ото дня ее подозрения усиливались. Сын взял отпуск на четыре недели. Деньги, полученные за заклад, уже кончились. Сколько можно верить в мираж!

Но когда Сумитра прислала буль-буль и написала в письме: «Я рассказала о тебе тете и кузену», к матери Суббарао вновь вернулись надежда и мужество.

Суббарао проводил дни в размышлениях и пении на берегу реки. И опять ему не хватало времени. Опять ему было тесно во времени, как в старом калькуттском переулке. Ах, как о многом надо было подумать! Он восстанавливал в памяти каждую минуту, проведенную с Сумитрой, вспоминал каждое сказанное ею слово, каждое ее движение.

Он считал секунды до ее возвращения. Он сделает ей предложение, она смутится, взглянет искоса, скажет: «Пусть так», и улыбнется. Их семейная жизнь… Однажды мать шепнет ему на ухо, что Сумитра ждет ребенка… Поцелуи, объятия, ласки, мелкие обиды, прогулки вдвоем…

Суббарао засмеялся. Засмеялись три пятых его отражения.

Школьный учитель Суббарао — зять миллионера!

Задумчиво прикрыв глаза, Суббарао смотрел на три пятых отражения. Уверенность в завтрашнем дне животворной силой наполняла его грудь, отчего она становилась на пару дюймов шире.

Он стоял на главной дороге своей жизни в ожидании момента, когда его мечты станут действительностью.

Так он стоял и в момент, когда почтальон принес ему письмо. Он быстро разорвал конверт и прочел:

«Приезжаем завтра днем на поезде. Встретимся вечером. Сумитра».

Суббарао вскрикнул от радости. На крик прибежали обеспокоенные сестра и мать.

— Мама, завтра приезжает Сумитра. Вечером я увижу ее и сделаю ей предложение, — поспешил обрадовать их Суббарао.

— Скорее свадьбу устраивайте. Тогда можно будет продлить отпуск и потом уже не прерывать занятий в школе, — посоветовала мать.

Ее простодушие рассмешило Суббарао.

— Зачем мне тогда работать в школе, мама?

— Ну как зачем? Не отказываться же от восьмидесяти рупий в месяц.

— Это для тебя, для меня, для соседа, служащего в банке, для машинистки, что живет напротив, восемьдесят рупий — большие деньги. Но не для Сумитры. Они слугам платят по триста рупий. У Сумитры на мелкие расходы идет рупий пятьсот в месяц. Если она потратит меньше, отец уж беспокоиться начинает, не заболела ли.

— Да что ты! — Мать всплеснула руками.

Природа, люди — все снова показалось Суббарао прекрасным. Всю ночь он пел и играл на буль-буле. В душе его не было никаких сомнений.

Перед тем как вечером отправиться к Сумитре, он битых два часа тщательно одевался. Сердце его стучало сильно и уверенно, хотя в нем иногда и шевелилось беспокойство. Жизнь его, неудачника, человека без имени, без положения, с этого дня должна стать возвышенной и прекрасной благодаря любви. Он читал о людях, которые из-за любви или ради любви становились бедняками. Но где написано о счастье, которое выпало на его долю: вместе с любовью получить богатство. Не иначе как это благословение божие. Он почтительно склонился перед всевышним.

— Привет, Суббарао! — радостно крикнула Сумитра.

После двухнедельного отсутствия она показалась ему необычайно красивой. Розовая ленточка, охватывающая блестящие волосы, ласково касалась ее нежной шеи.

— Сумитра…

Сумитра подбежала к нему и, улыбаясь, протянула руку.

— О, ты и буль-буль принес!

— Хочешь послушать?

— А ты научился играть?

— Конечно, научился.

Они сели в прихожей на диван.

— Какие новости в нашем городе? — спросила Сумитра.

— Я не знаю. Ведь я даже в школу не хожу, отпуск взял.

— Когда мы с кузеном катались на машине, я только о тебе и говорила. Я сказала ему, что ты мой лучший друг.

— Что же ты своего кузена с собой не привезла? — шутливо спросил Суббарао.

Но Сумитра почему-то смутилась.

— Тетя и кузен приехали вместе с нами, — улыбнулась она. — Пойдем, я вас познакомлю.

Она провела Суббарао в уже знакомую спальню, где на диване, как когда-то Сумитра, облокотись на бархатные подушки, возлежал молодой человек лет двадцати восьми и курил сигарету.

Кожа у него была смуглая, глаза маленькие и близорукие, волосы редкие, лоб низкий. Правда, он был неплохо сложен.

— Познакомься: это Суббарао, о котором я тебе рассказывала.

Поздоровавшись, Суббарао сел и с облегчением вздохнул. Кузен Сумитры оказался не красавцем. Где-то глубоко внутри у Суббарао все время шевелился червь сомнения, но теперь он успокоился: у него нет соперников на поле боя.

Кузен рассказывал об Америке, о Франции.

Хороший парень. Не зазнается, подумал Суббарао.

— Вы обещали Сумитре, что научитесь играть на буль-буле, верно? Так сыграйте. Мне тоже хочется послушать вас.

— Как, прямо сейчас? — растерялся Суббарао.

— Спой, Суббарао, — ласково попросила Сумитра.

Слышать ее нежный голос, видеть ее — только ради этого я и живу, подумал Суббарао. Он взял буль-буль и запел.

Пение кончилось, и Рагхава Рао — кузен Сумитры — улыбнулся:

— Ты забыла зажечь свет, Сумитра.

— Когда Суббарао поет, я обо всем забываю. — Сумитра встала и включила свет.

— Я так рад познакомиться с вами, — сказал Рагхава Рао.

— Мне тоже очень приятно.