Городок Нонстед

— Беги, Фиона! — прорычал Натан, а затем отчаянным движением дотянулся до Оуэна, схватил за ремень и изо всех сил потянул на себя. Коп с грохотом рухнул на пол. Но и туман не собирался уступать. Из него вырастали новые, голодные и хваткие щупальца. Падение вернуло Оуэну способность логически мыслить.

— Что это, твою мать… — пробормотал он, пытаясь отползти от туманных лап. Натан схватил его за плечи, поднял. Он толкнул Фиону, и вытолкал обеих на веранду. Затем захлопнул дверь.

“Как будто это может помочь”, - пронеслась мысль, когда англичанин сбегал по ступенькам вслед за Фионой и Оуэном. Он споткнулся, упал на колени, сумел подняться и покрикивая от боли, забрался в кабину автомобиля. Послушный “ранглер” завелся сразу. Когда машина уезжала, дом на мгновенье показался в зеркале заднего вида — мрачный и угрюмый.

* * *

Большую часть дороги в город все молчали. Уже серело. Первые строения Нонстеда появлялись из темноты как кладбищенские надгробия. В салоне автомобиля царили страх и ошеломление.

Первой взорвалась Фиона.

— И зачем все это? — заорала она неожиданно, стукая кулаком по боковому стеклу. — Зачем ты меня сюда привез, Натан? Затем, чтобы…

— Чтобы ты столкнулась с серой тварью в моем доме? — процедил сквозь зубы Натана. Голова жутко болела, во рту чувствовал желчь. Ему хотелось блевать. — Да? Об этом ты хотела спросить?

Девушка обессилено оперлась головой на подголовник. Из-под закрытых век побежали слезы.

— Я уже больше не могу… — зарыдала она.

— Я тоже не могу! — закричал Натан. — Мне тоже это страшно надоело.

Он резко нажал на тормоз. Машина остановилась на обочине.

— И именно поэтому это необходимо закончить, — тихо добавил он. Голос писателя дрожал. — Потому что между тем, что случилось с тобой, Фиона, и тем, что случилось в моем доме, нет большой разницы. И одно, и второе, это разные формы кошмара, которым травит людей этот чертов город. Правда, Оуэн?

Он повернул бледное лицо к полицейскому. Тот поднял голову. Они смотрели в лицо друг другу.

— Послушай, Маккарниш, если хочешь, чтобы я извинился…

— Мне плевать на твои извинения. Скажи лучше, что тебя к этому подтолкнуло. — Натан не спускал глаз с копа. Что заставило тебя затаиться в моем доме, и пытаться меня грохнуть?

— Я тебе говорил, — на секунду полицейский отвел взгляд. — У меня есть один темный секрет… Послушай, я все преувеличил, ладно? Запаниковал и…

— Да хрен ты запаниковал. Я уверен, что устроил засаду еще вчера. Паника не длится так долго. — Писатель блефовал, но вид Оуэна, кусающего губы, убедил его, что попал точно в яблочко.

— Оуэн, ты, что не понимаешь, что сделал, — прошипел он, придвигаясь ближе. — Ты хотел убить человека, который узнал о твоем секрете. Застрелить человека, чтобы спасти карьеру в такой дыре. Ты полицейский, страж, закона, совершаешь покушение на убийство. Это ненормально, Оуэн. Что тебя на это толкнуло?

Полицейский молчал.

— Говори! — заорал Натан, сжимая руками обивку кресла.

— Натан, успокойся. Ты уже утратил контроль над собой, — вмешалась Фиона.

— Говори, твою мать!

— Ладно! — в глазах Оуэна вспыхнула ярость. — Хочешь знать, узнаешь. Все это и так похоже на чертову паранойю. Но ты, англичанин, в это веришь, поэтому послушай. Знаешь ведь о том случае?

— Да. И о псе.

— О псе? — Оуэн подозрительно посмотрел на него. — Неплохая попытка. Не было никакого пса. Я не вру, англичанин.

“Может быть, черного пса видел только Скиннер?” — подумал Натан, но ответа на это вопрос он не знал.

— Ну ладно. Допускаю. Что дальше?

— Тот человек, которого я сбил… Я видел его лицо долю секунды, но все же хорошо запомнил. Впилось мне в память.

— Индеец?

— Наверно, да. Грязные щеки, испорченные зубы, широко открытые испуганные глаза. Черные, неровно обстриженные волосы. Грязный пластырь на лбу. Бородавка на подбородке. Горбатый нос, переломанный в прошлом.

— Ты действительно его хорошо запомнил.

— Потому что несколько месяцев назад увидел его вновь.

Натан почувствовал, как по спине проносится холодная дрожь.

— Он выжил?

— Нет. Уверен, что нет. Лицо промелькнуло на Мейн-Стрит, я едва не врезался в какой-то грузовик. Потом видел его в супермаркете, на матче бейсбольной минилиги, возле кинотеатра в Моррисоне, на автобусной остановке, даже по телевизору. Видел его все чаще, и был все больше испуган. Я уже три недели не могу заснуть без порошков. Уже две недели живу в предчувствии, что это знак свыше. Что тайное станет явным: люди узнают о том, что я сделал. Что должен что-то сделать, чтобы это предотвратить.

— Может это просто угрызения совести? — отозвалась Фиона. Натан зыркнул на нее и прикусил губу, чтобы не сказать что-то, о чем потом пожалеет.

— Это не угрызения совести, — сказал он и включил первую передачу. — Ты стал жертвой зла, которое выросло в вашем городке, Оуэн. Но это хорошо, что ты одна из жертв. Пригодишься.

— О чем ты говоришь? — полицейский был удивлен. — Для чего?

— Еще не знаю. Скажи мне только одно, Оуэн. Ты делаешь покупки в “Мэддиз”?

* * *