Городская фэнтези 2008

Был я на нём вместе с соплеменниками и детьми, был среди них. Было нас 75 змей — детей с братьями и сёстрами моими. Не напомнил я тебе о дочери меньшой, принесённой мне судьбой. Тогда звезда упала. Стали они огнём в руке её. Случилось же, что не было меня вместе с ними, когда сгорели они, не было меня среди них. Тогда умер я душой из-за них, когда нашёл я их в виде трупа единого. Если силён ты и крепко сердце твоё, наполнишь ты объятия твои детьми твоими, поцелуешь ты жену свою, увидишь ты дом свой — прекрасно это более, чем всё. Достигнешь ты родных берегов, будешь ты там среди соотечественников твоих, да будешь ты».

Распростёрся я на животе моем, прикоснулся я к земле перед ним. Сказал же я ему: «Поведаю я о могуществе твоём царю, чтобы узнал он о величии твоём, сделаю я, что принесут тебе иби, хекену, иуднеб, хесаит, ладан для храма — удовлетворит он бога всякого в нём. Расскажу я обо всём случившемся со мной, об увиденном мной могуществе твоём. Будут поклоняться тебе в городе перед Высшим Советом земли всей. Зарежу я для тебя быков для огненной жертвы, совершу я жертвоприношение для тебя птицами. Распоряжусь я, чтобы доставили для тебя корабли, гружёные ценностями всякими Египта, как подобает делать это для бога, любящего людей, из страны далёкой, о которой не знают люди».

Тогда засмеялся он надо мной, над тем, что сказал я глупость в понимании его. Сказал он мне: «Не много у тебя мирры, то, что есть, — это ладан. Я же повелитель Пунта, и мирра в нём принадлежит мне. Что же касается хекену, о котором ты сказал, что будет принесён мне, то много места для него на острове этом. Случится же следующее: покинешь ты место это. Никогда не увидишь ты остров этот — станет он волной».

Корабль тот пришёл, как и предсказал он. Отправился я, влез на высокое дерево и узнал тех, которые на нём. Тогда отправился я сообщить об этом, но понял я, что он уже знает это. Тогда сказал он мне: «Да будешь ты здрав, да будешь ты здрав, малый, в доме твоём. Да увидишь ты детей своих. Сделай имя моё прекрасным в городе твоём — вот это надлежит сделать тебе». Тогда пал я на живот мой. Руки мои согнуты в благоговейном жесте перед ним. Дал он мне груз: мирру, хекену, иуцнеб, хесаит, тишелс, шаасех, чёрную краску для глаз, хвосты жирафов, большой слиток ладана, бивни слона, охотничьих собак, обезьян гемуф, обезьян киу, — ценности разные прекрасные. Тогда погрузил я это на корабль этот, и пал я на живот мой, чтобы восхвалить бога за него.

Тогда сказал он мне: «Вот приблизишься ты к родным берегам через два месяца, наполнишь ты объятия твои детьми твоими, воскреснешь ты в гробнице твоей». Тогда спустился я к берегу вблизи корабля этого, поднял я лицо и призвал воинов, находившихся на корабле этом. Воздал я хвалы на берегу владыке острова этого. Те, кто на нём, сделали подобное же. Плавание это совершили на север, к резиденции царя. Приблизились мы к родным берегам через два месяца, в соответствии со сказанным им. И пошёл я к царю. Вот пришёл я к нему и принёс дары эти, доставленные с острова этого. Восхвалил он бога за меня перед Высшим Советом земли всей. Наградил он меня титулом «сопровождающий», получил я людей его…»

«В соответствии со сказанным им, — повторила про себя Татьяна. Корабль тот пришёл, как и предсказал он». И ещё: «Не успеет день дважды смениться ночью, один из вас умрёт…»

Она посмотрела на Оксану. Та дремала, прикрыв глаза рукой с аляповатым золотым браслетом. Ожог на её бедре заметно побледнел.

— Ты поспи пока, — тихо сказала Татьяна, закрывая ноутбук. — А я и вправду схожу прогуляюсь…

11

Вторая часть плана была технически проще первой. Но сил, как ни странно, потребовала гораздо больше. Может быть, потому что почти всё время, которым располагал Кольцов, ушло на схватку с Олегом.

Первым делом Максим подтащил безжизненное тело партнёра к торчавшему из стены треугольному скальному выступу и с некоторым трудом перепилил об острый каменный край шланг высокого давления. Раздался довольно громкий хлопок, шланг разорвало пополам так, что края половинок распушились мелкой махрой. Из шланга ударил фонтан вскипающих пузырей. Воздух, сжатый в баллоне под давлением в 200 атмосфер, вышел из него меньше чем за минуту.

Максим обнял Самойлова за плечи и выволок его из пещеры. Поглядел на приборную панель: времени почти не оставалось. Он провёл на глубине на десять минут дольше расчётного времени, теперь нужно было сделать две декомпрессионные остановки, а воздуха у него самого оставалось немного. «Не успеть», — мелькнула предательская мысль, но Кольцов тут же подавил приступ паники. Он с самого начала не собирался возвращаться через туннель, а планировал подняться на поверхность за пределами рифа, так, чтобы его заметили с «Хатшепсут». Самое главное — не допустить ошибки сейчас, на последнем этапе плана.