Она взглянула при этом на Дольникова, и тот ощутил такой прилив ненависти к ее красивому, обрамленному черными локонами лицу, что едва удержался от резких слов.
— Князева? — переспросил Илья Захарович. — Хм, это вы неплохо придумали. Действительно, глядя на Князеву, любой начнет соловьем заливаться. Как думаете, Олег Петрович?
Дольников, боясь, что покраснеет, с трудом выдержал испытующий взгляд шефа.
«Знает, — понял он. — Все знает и проверяет. Поди, Филонова и наболтала. Не может простить…»
— Идея неплохая, — проговорил он, тщательно подбирая слова. — Но Князева после обеда занята.
— Чем это? — спросил подозрительно редактор.
— Делает рейд с гаишниками. Давно согласовано, отложить нельзя.
— А другого послать нельзя вместо нее?
— Нельзя. Князева сама с ними созванивалась, обо всем договаривалась, они ждут только ее.
— Понятно, — кивнул редактор и пристукнул ладонью по столу. — Подводишь редакцию?
— Ну почему, Илья Захарович! — вскинулся Дольников. — Разве кофе кто другой не может подавать? Ваша секретарша, например. Чем она хуже Князевой?
— Да ты не волнуйся так, Олег Петрович, — успокоил его редактор. — Видишь, как он свою Князеву защищает?
Последние слова адресовались Филоновой, и та в ответ только усмехнулась, глядя на Олега прозрачными светло-серыми глазами, полными мстительного торжества.
— Никого я не защищаю, — забормотал Дольников. — Просто говорю, что Князева занята…
— Ладно, — перебил его редактор. — Обойдемся без твоей Князевой. Пусть едет на свой рейд. Значит, проследи за всем остальным. Проинструктируй Головкова, чтоб лишнего чего не ляпнул!
— Понял, Илья Захарович, — торопливо кивнул Олег, радуясь перемене разговора.
— И встреть, как положено. А то будет топтаться человек на вахте, как этот, как его…
Светлана Андреевна засмеялась, показывая ровные белые зубы. Редактор одобрительно посмотрел на нее и тоже засмеялся. Олег понял, что худшее осталось позади. Но ему было не до смеха. Удар, нанесенный Филоновой, был слишком болезненным. И надо полагать, это только начало.
Уже идя к себе, Олег подумал, что зря он так бурно отреагировал. И себя выдал, и Филонову с шефом позабавил. Ничего не случилось бы, если бы Диана подавала кофе Сахно. Подумаешь, событие.
Но затем он вспомнил, что этот Сахно — видный, в самом соку мужчина, и слухи о его любвеобильности ходят не просто так. Надеяться на его равнодушие при виде Дианы было бы наивно — она никого не оставляла равнодушным. Не так уж трудно сунуть визитку молодой девушке. И что ей делать? Не позвонить высокому гостю? Рискованно, может обидеться. А журналистам лучше с властью не ссориться. К тому же Диана любопытна и легкомысленна, что так свойственно ее возрасту. Лучше держать ее подальше от всевозможных искушений, решил Олег, ей же на пользу.
Едва Дольников вернулся в свой кабинет, как следом за ним впорхнула Диана.
— Где был? — громко спросила она, не потрудившись закрыть за собой дверь.
Олег с упреком посмотрел на нее. Он не хотел, чтобы сотрудники редакции слышали, как она обращается к нему на «ты», и многократно ей об этом говорил. Диана, смеясь, обещала быть осторожной, но была слишком непосредственна и жива, чтобы следить за каждым своим шагом. И, как подозревал Олег, не очень-то к этому и стремилась — она была прирожденным журналистом и обожала распространять информацию, в том числе и ту, которая не лежала в сфере ее чисто профессиональных интересов.
— У шефа, — ворчливым тоном подчеркивая свое недовольство, сообщил Олег.
Он поднялся, закрыл дверь и вернулся на место.
— И что интересного сказал шеф? — усаживаясь на стул у стены, спросила Диана.
— Хотел, чтобы ты сегодня поработала официанткой.
— Как это? — наморщила девушка гладкий лобик.
— А так…
Олег коротко пересказал разговор, состоявшийся у Ильи Захаровича. При этом он следил за выражением лица девушки — как отреагирует?
— Так ты, выходит, меня защитил! — засмеялась она.
— А не надо было? — спросил Дольников, чувствуя легкое раздражение от ее смеха.
— Конечно, надо было! Но я уже большая девочка, и сама могу о себе позаботиться, — Диана говорила это с улыбкой, но что-то в этой улыбке не понравилось Олегу.
— Еще не поздно, — заметил он. — Можешь сказать шефу, что я все напутал и ты после обеда свободна.
— Зачем ты так? — обиделась Диана. — Я совсем не то имела в виду…
Открылась дверь, вошел Гена Мирончик, ровесник Олега, коренастый, низенький человек, в очках, в поношенных джинсах и сорочке, приобретенных в секонд-хэнде, в стоптанных туфлях детского размера. Гена был из редакционных неудачников, до сих сидел в простых корреспондентах и вряд ли мог надеяться на большее. Бесплодное ожидание сделало его хроническим завистником, хотя в молодости он слыл рубахой-парнем и сорвиголовой. Дольников, некогда друживший с ним, давно уже опасался того пристального, косого взгляда, каким Гена вглядывался в него и в Диану. Сплетни разносили по редакции все, и не считали это чем-то предосудительным, но Мирончик вынюхивал горячие новости особенно рьяно, видимо, хоть так пытаясь реализовать свои способности.
— Что у тебя? — спросил его Олег.