Городская сюита

— Да, Макс нисколько тебе не поверил! — засмеялась Диана. — Он меня спросил, и я сказала, что все неправда, что ты наговорил, у нас с тобой ничего нет и быть не может.

— То есть… Ты сказала, что у нас с тобой ничего нет, и он тебе поверил?

— Конечно! Я же тебе говорила, что он во всем меня слушается. Поэтому я его и выбрала.

— Он действительно тебя любит… — проговорил потрясенный Дольников.

— А я о чем! — просияла Диана. — Скажи, он такой классный!

— Да, — согласился Олег, — действительно…

Вошла Филонова, заговорила о статье на вторую полосу. Пока обсуждали эту статью и уточняли другие вопросы, Диана в вызывающей позе сидела на стуле, намеренно не замечая насмешливых взглядов Филоновой. Олег боялся, что между ними вспыхнет не самый любезный разговор, но обошлось. Скорее всего, Светлану Андреевну сдерживало пребывание в чужом кабинете, и это же придавало смелости Диане.

Когда Олег вместе с Филоновой ушел к редактору — тот вызвал обоих, — Диана не покидала кабинет, пока он не вернулся.

— Ты все-таки Филонову не раздражай, — заметил Олег. — Зачем тебе ее злить?

— Да я же ни слова не сказала!

Дольников махнул рукой и сел к компьютеру — надо было срочно править только что присланную статью от собкора из Витебска.

Диана и не подумала уходить.

— А почему ты задержался в обед? — спросила она.

Олег молчал, щелкая клавишами.

Но работа ему не мешала. Пальцы и глаза делали ее сами. Молчал он намеренно, думая о том, стоит ли посвящать Диану в ситуацию с Ириной?

Потом решил — стоит. Пусть знает, каково ему приходится. А что? В борьбе за личное счастье все средства хороши. Почему он должен уступать ее какому-то расфуфыренному хлыщу?

Он закончил правку, отправил статью на верстку и повернулся к Диане:

— У жены был сердечный приступ. Позвонила дочь, я и помчался домой.

— Приступ!

— Угу, — не разжимая губ, подтвердил Олег.

Они посмотрели друг на друга, и Дольников записал себе в актив округлившиеся глаза Дианы.

— И… как? — спросила она.

— Приехала скорая, оказала помощь. Понадобится обследование, потом больница. Как-нибудь обойдется, я надеюсь…

— Как жаль!

— Жена с тещей вдобавок накричала на меня, — сообщил с нервным смешком Дольников.

— Да ты что! — замерла Диана.

— Буквально вышибли из квартиры…

Вошел Рябоконь, положил на стол пачку сверстанных полос и подался к Диане, но та блеснула глазами, и Коля сник.

— Что у тебя? — спросил Олег.

— Да непонятно с этой фотографией на третьей… И тут вот с заголовком надо разобраться. Смотри, как сверстали — еле видно. И перенос… Это же позор какой-то!

Минут двадцать они разбирали полосы, и снова Диана оставалась в кабинете. Искоса глядя в окно, она что-то напряженно обдумывала, совершенно не замечая взглядов, которые бросал на нее ответственный секретарь.

Дольников мог только догадываться, о чем она размышляет. Но поговорить не имел возможности — в кабинет, помимо Рябоконя, вошли двое сотрудников, потом еще один, принялись обсуждать полосы, шуметь и спорить — обычное дело перед сдачей номера. Если Диану и замечали, то никто ей ничего не говорил — привыкли, что сидит в кабинете первого зама. А она, обычно такая живая, всем интересующаяся, сейчас словно от всего отключилась, и сидела, молчаливая и замкнутая, ни во что не вмешиваясь и ничего не слыша.

— О чем задумалась? — спросил Дольников, когда они остались одни.

— Зря ты бросил жену! — сказала Диана.

— Вот как? Кажется, мы уже обсуждали эту тему…

— Видишь, как Ирина переживает твой уход? — не обращая внимания на его тон, продолжала она. — Даже приступ случился.

— Почему ты думаешь, что это непременно из-за моего ухода? — возразил Дольников. — У нее и раньше были проблемы с сердцем. Все хотят повесить вину на меня! Теща, дочка… Ты еще!

— Потому что мужчина всегда виноват.

— А ты-то что в этом понимаешь? — закричал Олег.

Он не сдерживал голос — только что в кабинете было шумно, и можно было все списать на рабочую обстановку. И душу хотел отвести, накопилось за день.

— Не кричи на меня, — обиделась Диана. — Я говорю правду.

— Конечно! Кто, кроме тебя, мне эту правду скажет. Может, еще чем-нибудь удивишь?

— Не стоило тебе ездить к Максиму, — немедленно заявила она.

— Слышал уже, — махнул рукой Олег.

Достал сигареты, открыл окно и закурил.

Правилами редакции было строжайше запрещено курить в кабинетах, и даже на лестнице черного хода. Все курящие сотрудники спускались вниз и выходили на улицу, и Дольников строго следил за этим. Но тут на него что-то нашло, он бы не только закурил, но и выпил сейчас с удовольствием.

Диана ошеломленно смотрела на него.

— Ты снова закурил?

Она знала, каких трудов стоило Олегу избавиться от этой привычки, принимала трогательное участие в его борьбе, поддерживала, как могла… И вот чем все закончилось.

— Да, — сказал устало Дольников, — закурил.

Он глубоко затянулся и пустил струю дыма в окно. Сидящая в окне пятого этажа девушка подняла голову и с интересом посмотрела на него.

Диана порывисто поднялась:

— Не нужно, Олег…

— Еще ты мне указывай!