Городские истории (СИ)

- Гостя нельзя зачаровывать, гипнотизировать, прикасаться к нему и пить его кровь без его согласия. Если юная леди сможет внятно и чётко высказать в лицо своему Мастеру, почему её не устраивала их связь, и разрыв был неизбежен, он не сможет предъявить ни к кому претензии по этому поводу.

- Тут где-то подвох? – Настя непонимающе нахмурилась. – Если он не будет меня зачаровывать, я всё ему выскажу, ещё как! И всё? Так просто?

Сергей Петрович тяжело вздохнул, покачав головой.

- Статус предполагает не только права, но и обязанности. К гостю обращаются в рамках правил гостеприимства и гарантируют безопасность только до тех пор, пока гость относится с уважением к хозяевам. Одно слово в неуважительном тоне, не говоря уже о прямых оскорблениях, и вы лишитесь гарантий безопасности не только для себя, но и для своего сопровождающего. Поэтому рекомендую очень тщательно подбирать слова и тон, особенно при разговорах с Князем города и его вторым по силе вампиром – вашим бывшим Мастером. И ещё, – под его пристальным, серьёзным взглядом Настя поёжилась, опуская глаза. – Не думайте, что ваш маленький демарш будет оставлен без достойного ответа. У вампиров высшего ранга были века опыта, чтобы научиться мстить за нанесённые оскорбления в рамках формальных правил приличия. Не думайте, что вас ожидает доброжелательная вечеринка в кругу друзей.

*

Такого отчаяния Костя не чувствовал давно. С того момента, когда понял, что его дальнейшая жизнь будет представлять собой сексуальное рабство и исполнение чужих приказов.

Этой женщине, Екатерине Шольц, и клану волков Санкт-Петербурга он был обязан больше, чем жизнью. С ним обращались как с человеком, дали возможность заниматься чем он хочет, получать образование, работать на нормальной работе, общаться с родными, даже с Женей, к которому, несмотря на все последние открытия, сохранилось тёплое чувство первой настоящей любви.

Он искренне клялся не создавать никаких проблем и забот своему клану и своей альфе, подарившей ему новую жизнь.

И вот теперь он сам, своими руками, своей глупостью и поспешностью, создал им проблемы, и какие!

Он с трудом удержался от того, чтобы не упасть на колени прямо там, при родителях, когда она приказала ему молчать. Слова застряли горьким комком в горле, и он мог только послушно проглотить все свои сожаления и мольбы – не о прощении, нет! Он понимал, что не заслуживает прощения за то, что наделал. Он только хотел просить позволения ответить самому за свои дела. Этому не было ни оправдания, ни прощения – уж он-то как никто понимал, что такое Двор Князя Москвы! Видел, как у вампиров дуэли до смерти случались из-за pomme de sang! И представлял, как должно выглядеть, когда разрываешь связь вампира с его человеком-слугой. Как он мог не подумать головой!

- То есть, тебе мало подставить меня, ты хочешь показать в своей драгоценной Москве клан волков Санкт-Петербурга как сборище трусов, которые откупаются бетами?

Она не позволила себе ни одного всплеска силы, даже наедине, когда они доехали до её дома, и голоса не повысила, только прорычала сквозь сжатые зубы этот заслуженный упрёк, когда Костя, наконец, высказал свою просьбу.

Он без слов опустился на колени, прикрывая глаза, и проглотил горький комок в горле, склоняя голову. Как никогда он заслуживал наказания, и серьёзного наказания. Но ему отказывали даже в праве ответить перед московскими вампирами за то, что он сделал собственными руками.

Альфа была в своём праве и упрёк её был более чем заслуженным. Но Костя всё равно не хотел, чтобы за его глупость отвечали другие. И тем более – чтобы это повлекло проблемы для клана или для его семьи. Но его желания здесь не значили ничего.

- Фонтан гениальных идей кончился? Или мне ожидать ещё какой-нибудь пиздец из-за тебя, пока мы будем разруливать то, что уже имеем?

Костя только опустил голову ещё ниже и прикусил губу, заставив себя молча принимать заслуженное наказание. Хотя бы устное.

- Ты облажался и ответишь за это. Перед нашим кланом и передо мной. Вопрос с твоей сестрой и вампирами мы решим. Сейчас свободен, иди домой и не забивай себе голову ненужными мыслями. И не встревай больше никуда, пожалуйста, пока мы разгребаем за тобой это дерьмо.

Больше, чем он смел надеяться. Он молча поклонился, прижав руку к сердцу, и вышел из её квартиры. Уж что-что, а встревать в какие-то истории он больше точно не собирался.

*

Санкт-Петербург после Москвы вызывал такие странные ощущения – спокойная вековая монументальность после вечной суеты и гонки за всё ускоряющейся жизнью столицы. Этот воздух, казалось, обладал какими-то чудесными свойствами: можно было просто прогуляться вдоль бесконечных каналов, вековых дворцов, и жизнь наполнялась смыслом, все проблемы отступали на второй план и не выглядели такими страшными и безнадёжными.