Городские легенды

Катрина долго и беспомощно глядела на нее, потом все же взяла протянутые предметы. Написала что-то на обороте чека, но прежде чем она успела протянуть листок Эми, налетел порыв ветра. Сосны вокруг зябко поежились, зашептались иглами.

Каждым дюймом своего тела Эми ощутила странное электрическое покалывание. Волоски у нее на шее встали дыбом, руки покрылись гусиной кожей. Так бывает перед сильной грозой, когда воздух насыщен электричеством так сильно, что, кажется, случиться может все, что угодно.

– Что?.. – начала она.

Язык прилип у нее к гортани, когда воздух сгустился вокруг них. Из него соткались силуэты, бледные, расплывчатые воздушные тени, удлиненные и прозрачные. Их голоса шелестели, точно ветер в соснах.

«Идем с нами», – говорили они, маня к себе Катрину.

«Будь одной из нас».

«Мы дадим тебе то, без чего ты не можешь жить».

Долго-долго не сводила Катрина глаз с туманных видений. Наконец ручка и чековая книжка Эми выскользнули из ее пальцев на камни, и она протянула руки к воздушным теням. Ее тело утратило плотность. Она стала похожа на сгусток тончайшей осенней паутины, клочок дыма или тумана, приобретший вдруг сходство с женщиной. Одежда соскользнула с ее прозрачного тела и пестрым ворохом упала на землю возле Эми.

А потом ее не стало. Ветер умер. Шепот сосен затих.

Эми открыв рот глядела в пространство, где только что была Катрина. На камне остались ее платье, ручка, чековая книжка, и больше ничего. Она протянула руку и притронулась к одежде. Та была влажной на ощупь.

«Иначе станешь пеной».

Эми взглянула в светлеющее небо. Но ведь Катрина не успела превратиться в пену, правда? Какие-то существа пришли и забрали ее с собой, прежде чем это случилось. Если, конечно, все это произошло на самом деле. Если она не выдумала все от начала до конца.

Она услышала плач и посмотрела на озеро. Четыре женские головки высовывались из воды, покачиваясь среди бурных волн. Их волосы были срезаны почти под корень так неаккуратно, как будто их стригли садовыми ножницами или ножом. Глаза покраснели от слез. Любая из них могла бы сойти за близнеца Катрины.

Заметив, что она на них смотрит, они одна за другой скрылись под водой, и Эми снова осталась одна. Судорожно сглотнув, она подняла свою чековую книжку, чтобы прочитать записку, которую Катрина написала еще до того, как ангелы пришли и живьем взяли ее на небо, – а как иначе объяснить то, что она видела?

«Неужели чувствовать вот эту горько-сладкую боль и означает иметь душу? И все же память об этом времени я буду лелеять всегда. Те, кто живет вечно, кому нечего поставить на кон в извечной игре против смерти, никогда не смогут оценить святость жизни».

Сначала записка показалась Эми напыщенной, точно высокопарная цитата, но потом она поняла, что никогда не слышала слов Катрины, звука ее голоса, его тембра, ее выговора.

И никогда уже не услышит.

На следующий день Мэтт нашел Эми там, куда, по словам ее брата Пита, она направилась. Она была рядом со статуей русалочки на Волчьем острове, просто сидела на скамейке и смотрела на озеро. Ее лицо осунулось от недосыпа.

– Куда ты вчера подевалась? – спросил он.

Она пожала плечами:

– Так, прокатиться захотелось.

Мэтт кивнул, как будто понял, хотя на самом деле представления не имел, о чем она толкует. Клубок противоречий, называемый человеческой личностью, всегда оставался для него загадкой.

Он сел с ней рядом.

– Катрину видела? – спросил он. – Я был у Люсии, спрашивал о ней, но та вела себя как-то странно («как, впрочем, и всегда», – добавил он про себя) и велела спросить у тебя.

– Ее больше нет, – сказала Эми. – Может быть, она вернулась в озеро, а может, ушла на небо. Не знаю точно.

Мэтт долго смотрел на нее.

– Не понял? – сказал он наконец.

И Эми рассказала ему обо всем: и о том, что она видела позапрошлым вечером возле старой лесопилки, и о том, что случилось прошлой ночью.

– Все как в той легенде о русалочке, – добавила она под конец. Бросила взгляд на статую. – Я имею в виду настоящую легенду, а не то, что пишут в детских книжках с картинками.

Мэтт тряхнул головой.

– «Русалочка» – это не легенда, – сказал он. – Это просто сказка, и придумал ее Ганс Христиан Андерсен, который написал «Новый наряд короля» и «Гадкого утенка». Можешь быть уверена, ничего такого никогда не случалось на самом деле.

– Я рассказала тебе только то, что видела своими глазами.

– Господи, Эми. Да ты сама-то слышишь, что говоришь?

Когда она посмотрела ему в глаза, ее лицо выражало неподдельную боль.

– Ничего не поделаешь, – сказала она. – Все именно так и было.

Мэтт заспорил было, но потом только тряхнул головой. Что это на нее нашло, непонятно. Добро бы еще на ее месте был брат Джорди, он себе на жизнь зарабатывает всякими фантастическими историями, которые высасывает из пальца, но чтобы Эми?

– Она на нее похожа, правда ведь? – спросила Эми.