Городские легенды (авторский сборник)

— Любила рассказывать всякие чудные истории, которые вам казались бессмыслицей, — перебил ее Сирин. — Она не только видела и слышала скрытое от большинства, но и обладала чудесным даром: в ее присутствии другие люди тоже могли заглянуть в невидимый мир фей. Однажды это произошло и с вами, Анна. И по-моему, вы так и не простили Элен этого.

— Но... это же неправда.

Сирин пожал плечами:

— Сейчас это уже неважно. Если я правильно понимаю суть дела, главное заключается в том, что вы всю жизнь прожили в страхе, как бы Лесли не выросла такой же странненькой, как ее бабушка. И если это так, то девочка именно потому убежала из дома, что не могла больше мириться с вашим открытым сопротивлением ее вере в фей.

Ища поддержки, Анна бросила взгляд на Мэран, но та, хорошо зная своего мужа, помалкивала. Он всегда такой: молчит, молчит, а потом как откроет рот и ничем его не остановить, пока все не выскажет.

— За что вы так со мной? — жалобно начала Анна. — Моя дочь убежала из дома. И все... все вот это... — Она сделала рукой неопределенное движение, как будто имела в виду то ли комнату, то ли весь разговор. — Оно же не настоящее. Карлики, феи и прочая ерунда, о которой так любила распространяться моя свекровь, их же просто не существует. О, она любого могла убедить, что все это на самом деле, уж я-то знаю, но вообще-то их нет.

— В вашем мире, — сказал Сирин.

— В реальном мире.

— Это не одно и то же, — возразил Сирин.

Анна начала выкарабкиваться из недр мягкого дивана.

— И чего ради я все это слушаю, — бормотала она. — Моя дочь убежала, я надеялась, что вы мне поможете. Но раз вы надо мной насмехаетесь, я пошла.

— Если я и затеял этот разговор, — попытался успокоить ее Сирин, — то только ради Лесли, а не чтобы посмеяться над вами. Мэран только о ней и говорит. Похоже, она чудесный, одаренный ребенок.

— Так оно и есть.

— Вот потому-то меня так бесит сама мысль о том, что ее пытаются засунуть в маленький деревянный ящичек, для которого она не создана. Ей ломают крылья, завязывают глаза, затыкают рот, не дают слышать.

— Ничего подобного я с ней не делаю! — завопила Анна.

— Вы просто не отдаете себе отчета, — возразил Сирин.

Голос его был спокоен, даже ласков, но темное пламя бушевало в глубине глаз.

Мэран поняла, что настало время вмешаться. Она шагнула вперед и встала между двумя спорщиками, спиной к мужу. Глядя Анне в лицо, она сказала:

— Мы найдем Лесли.

— Как? Поколдуете немножко?

— Неважно. Главное, что мы ее найдем, обещаем. А вы подумайте пока о том, что сказали мне вчера: день рождения Лесли не за горами. Как только ей исполнится шестнадцать, по закону она может уйти из дома и жить самостоятельно, при условии, что сможет сама себя содержать, и тогда ни вы, ни кто бы то ни было другой ее не удержит.

— Так это все ты? — завопила вдруг Анна. — Ты забиваешь моей девочке голову лживыми сказками про фей? И зачем только я позволила ей ходить на эти дурацкие уроки!

Голос женщины сорвался на визг, когда она, молотя руками, точно безумная, рванулась вперед. Но Мэран оказалась проворнее: словно танцуя, она скользнула в сторону и одновременно протянула руку. Ее пальцы прижали какой-то нерв на шее Анны, и та неожиданно обмякла. Сирин подхватил ее на руки и снова уложил на диван.

— Ну теперь-то ты понимаешь, что я имею против родителей? — ворчливо спросил он.

Мэран полушутя-полусерьезно отвесила ему подзатыльник.

— Иди ищи Лесли, — сказала она.

— Но...

— Или, может, останешься с Анной и продолжишь проповедь, когда она очнется?

— Уже ушел, — отозвался Сирин и поспешил закрыть за собой дверь, пока супруга не передумала.

Гром грянул почти над самыми их головами, когда Каттер втаскивал Лесли в подъезд старого кирпичного дома в двух шагах от Палм-стрит. Вокруг раскинулся район, известный как Злачные Поля Ньюфорда — несколько кварталов ночных дискотек, стрип-клубов и баров. Местечко еще то — на каждом углу по проститутке, байкеры на своих рычащих «харлеях» рассекают по улицам, в подворотнях спят бомжи, а пьяницы среди бела дня сидят на обочинах и хлещут дешевое пойло прямо из горла едва прикрытых бумажными пакетами бутылок.

Квартира Каттера была под самой крышей, в трех этажах над улицей. Не скажи он ей заранее, что живет здесь, Лесли решила бы, что дом необитаем. В самой квартире тоже было пусто, только на грязной кухне стояли стол с виниловой крышкой и пара стульев. Кучка истасканных подушек лежала у стены в комнате, которая, по разумению Лесли, должна была служить гостиной.

Через всю квартиру тянулся длинный коридор, который заканчивался дверью: туда и втолкнул Лесли Каттер. Девушка не удержала равновесия и растянулась на матрасе, расстеленном прямо на полу. Матрас вонял плесенью и застарелой мочой. Лесли поспешно скатилась с него, отползла к дальней стене комнаты и скорчилась в углу, прижимая к груди рюкзак.