Городские легенды

Меня не смущало, что Элеонора жива. Она находилась в такой дали, что нечего было и думать о том, как к ней приблизиться. Для меня она оказывалась все равно, что мертвой. Но великие стихи По натолкнули меня на одну мысль – поискать ответы в книгах. Книги в доме Делюза были. Может быть, среди них найдется одна-единственная, которая наведет меня на решение. Возможно, что имел место какой-то ритуал. Вот и нужно выяснить, какой именно.

И все же мне не давал покоя ужас, мелькнувший в серых глазах Элеоноры. В ту минуту я понял, что наши с ней пути разошлись навсегда.

Вернувшись, я тут же принялся за поиски ответа. И для начала перетряхнул всю библиотеку Делюза. Увы, там были и художественные альбомы, и романы, но никаких книг по черной или иной магии я не обнаружил. Не нашел и ни одной бумажки-закладки, записки или открытки. Ничего не было. Не пряталась подсказка ни в ящиках кухонного стола, ни в рамах картин. Я спускался в подпол и залезал на чердак – все было стерильно-чистым и пустым. Вконец утомленный поисками и отчаянием, я свалился на кровать, как мешок с картошкой, и забылся болезненным сном. Потому что второй стороной моего перевоплощения становилась необходимость соизмерять силы хилого тела с автоматикой моего сознания. Сознание принадлежало молодому здоровяку, привыкшему к спорту и физическим занятиям. Тело – созерцателю и домоседу, оно мучило меня нежданными болями, одышкой и всеми остальными прелестями создания, находящегося на инвалидности. Сознание понукало тело, перегружало его, на что тело начинало пищать и скрипеть. Вместо здоровой усталости я получал теперь лишь мучительную ломоту в спине и боль в сердце.

Не помню, что мне снилось.

Проснулся я так же неожиданно, как и заснул. Помню, что перед самым пробуждением, прямо рядом со мной кто-то запел визгливым голосом глупейшую песенку на разнузданный частушечный мотив:

Кто загадку разгадает -

Тот конфетку получает.

Кто конфетку получает -

Тот судьбу свою меняет.

Я резко сел на постели. За окном было темно. Голос, разбудивший меня, умолк, но песенка продолжала крутиться в голове: "Кто загадку разгадает…"

Спросонья, когда еще дремлет разум, и все иррациональное кажется логичным, такое подспорье, как идиотская песенка, приобретает иной, глубинный смысл. Меня хотели навести на решение какой-то загадки. И убеждали: разгадка лежит на поверхности. Но, поскольку я уже перерыл весь дом и не нашел ничего, что могло бы мне помочь, то следовало искать ее в чем-то другом. Но не в собаках же?

Я начал перебирать в памяти любые зацепки, которые могли бы навести на правильный путь. Я вспоминал наши последние с Делюзом разговоры, но в них, увы, не было ничего загадочного. Хотя, временами я его просто не слушал. И как же сейчас жалел о своей невнимательности! Я вспомнил и наш последний разговор. И вот тут меня пронзило – он говорил что-то о "правильном боге". Не являлся ли правильный бог одним из монстров, изображенных на картинах?

Я включил лампу у изголовья и босиком протопал к полотнам. Они стояли у стены в том же порядке, в каком я оставил их вчера. Но, сколько бы ни всматривался в загадочные лица полулюдей-полуживотных, никого, хоть отдаленно похожего на бога, не нашел. Конечно, я не знал, как выглядят боги, но что-то подсказывало – это не они.

И я в отчаянии упал на холодный пол и бился об него головой. Я царапал его ногтями, и пинал попавшие под раздачу картины. Я взывал к кому-то в темноте и сыпал проклятья на чьи-то головы. Нервный срыв запоздало настиг меня.

Потом, обессиленный, я затих, замер, и пошевелился лишь тогда, когда холод стал пробирать мое жалкое тело.