Городской романс

Прогулка по городу… Но Челябинск огромен и некомпактен. Если до конца XIX века город рос естественным путем, оставаясь плотно сколоченным, не спеша отодвигая окраины от центра, где над морем одноэтажных и редко двухэтажных домов господствовали храмы и безраздельно царил величественный Христорождественский собор, то позже, с развитием промышленности, как ни досадно, в город пришел беспорядок, начиная даже с железнодорожных путей: проложенные к случайно размещенным предприятиям, например, к элеватору, они бессистемно расчленяли территорию города. Жилые массивы складывались близ возникавших промышленных гигантов. Годы и социальные заказы отзывались на их архитектуре: формалистический конструктивизм, неоклассицизм, «борьба с излишествами», типовуха, «хрущевки», многоэтажные шеренги с пугающе широкими дорогами, так называемый «постмодерн» с фальшивыми выпусками стен «силуэта».

Но архитектура — великое искусство. Разговаривать с нею надо только на Вы. Архитектура, тем более жилая, должна быть серьезной и теплой, приветливой, внушать спокойствие, надежность, умиротворение, существовать, прежде всего, для тебя, для человека, а не для машин. Именно такие черты присущи большинству старинных челябинских построек.

Откроюсь вам: ведь если бы не они, то, пожалуй, и не застряла бы я на всю жизнь в этом индустриальном городе. Для меня, выросшей на приокском рязанском раздолье, показался чужим гипертрофированный заводской Челябинск. Пугал безоглядный рост экологически вредных предприятий, поглощавших и без того чисто символические защитные зоны. «Челябинцам не жаль ни природы, ни людей: пришлые они; плохо станет — в другое место уйдут», — думала я.

Но… старые кварталы, старые улицы с деревянными и каменными домами и лавками, добротными надворными постройками, часто двухъярусными, — все это открыло мне своеобразную архитектурную и традиционно человеческую историю Челябинска, торгового города, когда размеренно текла жизнь за окнами со ставнями и резными наличниками, когда приветливо зазывали украшенные «солнышками» тесовые ворота.

Меня охватило страстное желание побольше узнать о прошлом челябинцев, ставивших избы и дома так ладно и так прочно не на один век. А с изучением истории города, его корней пришли глубокое уважение и настоящая любовь, желание защитить его, сохранить его неповторимую красоту. Именно неповторимую! Ни один дом, ни один наличник не повторяются. Вот, например, прибрежная улица Красного Урала в Заречье… Ах, какие славные дома уничтожили здесь «благодарные потомки»: каждый дом — драгоценный экспонат архитектурного музея. Разве нельзя было, благоустроив, примирить их с сегодняшним днем? Ведь старые кварталы не составляли и одной двадцатой части города. Сберечь их надо было как эталон строительного мастерства, как лекарство для сохранения или привязанности к родному городу. Но все лучшее из деревянного зодчества уже уничтожено, да многое и из каменного, например, челябинские лавки, лавочки.

Маленькие, коренастые по фасаду, в два окна с дверью посередине, но емкие в глубину, со стенами из кирпича или дикого камня, с задиристым, подчас наивным, силуэтом, они наделяли торговый Челябинск особой характерностью. И сейчас пригодилось бы…

Только теперь, перекормленные типовыми повторами новых жилых микрорайонов, можем мы оценить врачующую благотворность разнообразия в архитектуре — при цельности, гармоничности застройки, ее соразмерности человеку.

Бывало, когда навалятся неприятности, станет худо и муторно на душе, уходила я к старым домам, воротам. И там, сидя на скамейке, прислоняясь щекой к теплой веере (ведь дерево и зимой теплое), вдруг чувствовала, как мир нисходит в душу, обиды «усыхают» до терпимых размеров. И снова тянуло к людям, к работе, хотелось больше доброго сделать городу.

Прогулки по Челябинску… Дивная осень стоит в этом году. Она скрашивает безликую архитектуру на АМЗ, упрощенный конструктивизм на ЧТЗ (впрочем, довольно привлекательный честностью и единством замысла); особая уютность окружает челябинцев на ЧМЗ, особенно в районе проспекта имени Б. Хмельницкого. Довоенные жилые дома на КБС, по улице Свободы, по проспекту Ленина в большинстве своем обладают приятными пропорциями, деталями и, главное, лишены порока тиражирования. Но нельзя объять необъятное. Задержусь и у домов близ кинотеатра имени Пушкина, вспомню молодых авторов этих скромных приветливых построек… Пусть «друзей моих прекрасные черты появятся… И растворятся снова»…

…Однажды в сквере у кинотеатра Пушкина я нечаянно подслушала разговор между двумя семьями:

— Какими судьбами! Вы, что же, теперь тут, поблизости, живете?

— Да нет. Живем мы на Северо-Западе. Но любим сюда приходить: уютно здесь; дома небольшие, неодинаковые… В общем, нам здесь нравится.

Так неизвестные мне люди одобрили труд моих коллег — моих однокашников по Московскому архитектурному институту.