Городской романс

Вечер тихо касался оград
И наощупь окутывал сад.
Пела мама на чистом крылечке.
Я люблю, когда мама поет,
Словно ветка по речке плывет,
По равнинной, замедленной речке.
Все такие простые слова,
Но как будто восходит трава —
Пробуждаются тонкие связи
С той войной, что была не со мной,
С полем льна и с лучиной слепой,
С засыхающим деревом вязом.
Стали сутью моею во мне,
Неразрывно сплетясь в глубине,
Песни русские, мама, Россия.
И стоит над крылечком звезда
На года, на века, навсегда,
Освещая заботы простые:
Чтобы в поле ходили стада,
Чтобы в речке не сохла вода,
И горланил петух спозарани,
Чтоб земля зеленела весной
И из горницы плыл за окно
Чистый запах цветущей герани.

Ясная Поляна

Хрустальный купол полон синевы.
Как ты прозрачна, Ясная Поляна!
Деревья так мудры и постоянны,
Что хочется с деревьями на Вы.
Над головой сомкнулась тишина,
И я могу спокойно оглядеться.
И, словно невесомую, меня
Раскачивает собственное сердце.
Щекой касаюсь сморщенной коры,
От чувства непонятного немею.
Я принимаю это, как дары,
А отдарить, наверно, не сумею!..
А на округлых фразах тонкий лак,
Экскурсовода голос раздражает:
Он слишком равнодушно обнажает
Всю жизнь его.
Все так и все не так!
Его душа живет в страницах книг.
Они над временем и вне религий,
Но Лев Толстой
            настолько был велик,
Что не сумел
            в свои вместиться книги.
Любые рамки гению тесны,
И нравов и законов давят своды.
И посреди такой большой страны
Свободный ум свободы не находит.
Мир затаился. Он совсем не прост.
В нем зреют беспокойные известья…
Какой неразрешаемый вопрос
Его погнал из тишины поместья?
Возможно, мысли, что остались за
Пределом книг —
            искали воплощенья!
Возможно, правда вторглась,
                         как гроза,
Грозя его идее всепрощенья.
Кто знает! И кому о том судить,
Великий граф —
            известен и неведом!
А всем догадкам —
            вылиться в труды
На хлеб насущный мудрым
            толстоведам.

…Весь парк охвачен золотой

                           листвой,
Осенний воздух августовски синий.
И я иду аллеей по России,
Где Анна шла, Болконский
                                    и Толстой!

Инна Лимонова

* * *

Как я живу — так ходят по жнивью.
Мои ступни исколоты — шагаю.
Так строки в строфы, мучаясь, слагаю
И так крутое зелье жизни пью.

Кого люблю? Теперь люблю весь мир!

Люблю тебя — ты лучший в целом свете.
Но главное не мы с тобой, не мы,
А наши очень маленькие дети.

Когда они взахлеб зовут к себе

И затихают на моих ладонях,
Я обо всех необогретых помню,
Я целый мир могу вот так же греть.

Жги мне ступни, шершавая стерня!

Как без любви, мне не прожить без боли!
Весною вновь зазеленеет поле,
Чтоб лечь под ноги нашим сыновьям.

* * *