Городской тариф

В этот момент чувство вины чуть было не подало голос, ведь Седов развелся с женой пять лет назад, и можно было бы начать развивать тему отцовского невнимания к ребенку и так далее… Но Павел, об опасном чувстве не подозревающий, ловко увернулся, причем проделал это абсолютно инстинктивно, а потому безошибочно.

- А в самом деле, - задумчиво проговорил он, - почему мама и Илья до сих пор не поженились? Мама не хочет?

- Ну прямо-таки, не хочет она! Еще как хочет.

- Так в чем же дело? Он ведь свободен, насколько я знаю.

- Ну и что? Он козел, только мама этого не понимает. Твоя Милена небось тоже спит и видит за тебя замуж выйти, а ты же на ней не женишься, хотя ты тоже свободен. Все мужики козлы.

- Соня!

- Ну ладно, ладно, пап, извини. Ты мне десерт еще закажешь?

- Конечно, - улыбнулся Седов и подозвал официанта.

Из всех ресторанов, куда он водил Соню, этот был ее самым любимым, потому что была его девочка большой сластеной, а здесь в меню предлагался роскошный выбор десертов со взбитыми сливками, которые она обожала.

***

- Тетя Ира, а ты звезда?

Восьмилетний Гриша Стасов смотрел на Ирину Савенич серьезно и вдумчиво. Впрочем, он все в своей ребяческой жизни делал вдумчиво и серьезно.

- Нет, котик, я не настоящая звезда, я просто актриса второго плана, - так же серьезно ответила Ирина. - Но очень хорошая.

Коротков прыснул в кулак и отвернулся.

- Наверное, ты меня обманываешь, - Гриша обстоятельно рассуждал вслух. - Почему дядя Юра смеется? Если бы ты сказала правду, он бы не смеялся. Он смеется, потому что ты меня разыгрываешь.

Придя к этому бесспорному выводу, мальчик удовлетворенно замолчал и принялся что-то обдумывать. Пока он думал, Ирина продолжала быстро резать овощи, а ее муж с преувеличенно серьезным видом колотил кулинарным молотком по распластанным на доске кускам мяса. В кухню заглянула Татьяна, Гришина мать.

- Сынок, не мешай дяде Юре и тете Ире, иди к себе поиграй.

- Он не мешает, Танюша, - откликнулся Коротков. - Он работает следователем. Весь в тебя. Устроил нам тут допрос с пристрастием.

- Да ну?

- Ну, - подтвердил он. - Ребенок интересуется знать, каковы масштабы Иркиной славы. Проще говоря, звезда она или нет?

- Ну и как, сынок, выяснил? - поинтересовалась Татьяна.

- Пока нет, - деловито сообщил Гриша. - Тетя Ира не отвечает на поставленный вопрос, уходит от ответа. Она считает, что я еще маленький и со мной можно не разговаривать серьезно.

- Господи, какой ужас! - Ира бросила нож и схватилась руками за голову. - Таня, как вы со Стасовым воспитываете ребенка? У него же нет детства. Ты только послушай, как он разговаривает! Как будто ему сорок лет, а не восемь.

- Мама, - внезапно подал голос Гриша, - я догадался. Тетя Ира настоящая звезда, и все об этом знают, только я один не знал, поэтому мой вопрос показался дяде Юре смешным. Правильно?

- Правильно, солнышко, - рассмеялась Татьяна. - Иди к себе, сейчас тетя Ира будет резать лук, и у тебя слезки потекут.

Гриша с достоинством покинул помещение. Даже угроза луковых слез не заставила его двигаться быстрее. Стасов всегда говорил, что его жена родила тройню: сперва Гришкину обстоятельность, затем Гришкину медлительность, а потом уж и самого Гришу.

Они праздновали День милиции. Правда, 10 ноября в этом году пришлось на будний день, поэтому договорились собраться у Татьяны и Стасова в ближайшую к празднику субботу. Обязанности разделили: Коротков пообещал при помощи жены приготовить какое-то совершенно невозможное мясо, Каменская и Чистяков должны были принести сладкое, с хозяев дома причитались спиртное и легкие закуски. Ну а пироги, как водится, ожидались с приходом Миши Доценко, потому что лучше его благоверной их никто печь не умел.

Коротков и Ирина приехали пораньше, на приготовление «совершенно невозможного» мяса требовалось время, гости должны были явиться только через час. Татьяна еще раз проверила накрытый стол, убедилась, что все необходимое сделано и можно немного передохнуть, и налила себе чаю.

- Вот что значит сила привычки, - задумчиво проговорила она. - Празднуем День милиции, а милиционеров-то среди нас - раз-два и обчелся. Только ты, Юрик, да Настя. Стасов давно в отставке, я - недавно, Доценко тоже уже не служит.

- И Настюха, того и гляди, уйдет, - откликнулся Коротков. - Тогда вообще один я останусь. И наши ежегодные посиделки в День милиции будут собираться в честь одного меня. А я буду чувствовать себя героем и страшно гордиться. Тань, мне миска нужна, побольше и поглубже.

Татьяна выдала ему глубокую широкую миску, в которую Коротков принялся складывать отбитое мясо.

- Насчет Насти - это ты серьезно? - спросила она. - Она действительно собралась уходить?