Городской тариф

От этих слов Настя окончательно расстроилась. Перспектива ухода ее пугала, бросать работу не хотелось отчаянно, но и служить дальше казалось невозможным. К Афанасьеву, пришедшему руководить отделом после Гордеева, она кое-как притерпелась, но Афоня собрался на повышение, и уже в понедельник им представят нового начальника, с которым - Настя была на двести процентов уверена - она не сработается. Новый назначенец, как ей сказали, довольно молод, а какой же молодой руководитель потерпит под своим началом старых опытных работников, которые лучше его знают, как и что надо делать?

- Ну чего ты киснешь, Стасенька? - ласково спросил Виктор Алексеевич, заметив ее огорчение. - Уходить совсем не страшно, поверь мне. Вот я вышел в отставку, полгодика дома посидел, отоспался, книжек начитался, телевизор насмотрелся, с внуками натетешкался, а потом пошел работать - и прекрасно себя чувствую!

- Сравнили! - горестно усмехнулась она. - Вы у собственного сына работаете, службу безопасности в его фирме налаживаете. Ваш шеф вас не только уволить не может, но и даже голос на вас повысить. А где мне такую работу найти? Кому я нужна? Сорок пять лет, да еще женщина. Меня даже в секретарши никто не возьмет.

- Ты давай-ка не придуривайся, - строго прикрикнул Гордеев. - При чем тут секретарша? Тебя же на кафедру приглашают, должность доцента дают. В мое время доцентом без кандидатской степени не назначали, можно было рассчитывать максимум на старшего преподавателя. А тебе - вишь! - какая удача привалила, а ты куксишься.

- Это не удача, а обыкновенный кадровый голод. Преподавать некому, вот и приманивают должностями. И потом, я через неделю на кафедре обсуждаюсь, все равно понятно, что где-то через полгодика я буду защищаться. Но я не хочу преподавать!

Настю охватило такое отчаяние, что она чуть не расплакалась. Конечно, после этого разговора настроение у нее испортилось донельзя, и в машину к мужу она садилась мрачная и молчаливая. Алексей давно уже перестал в подобных ситуациях задавать вопрос «что случилось?». Чего спрашивать, когда все и так ясно. С того дня, как Насте исполнилось сорок пять, то есть в последние пять месяцев, причина для плохого настроения была у нее всего одна, но зато постоянная: необходимость принимать решение об уходе из уголовного розыска. Полтора года назад она решила, что нужно написать и защитить диссертацию, чтобы в критической ситуации было куда уйти, не снимая погон. Но тогда ей казалось, что времени еще много, целый год, а год этот оказался почему-то самым скоротечным в ее жизни, и вот момент принятия решения настал, а она оказалась к нему не готова. Не может она бросить эту работу, такую тяжелую, неблагодарную, изматывающую, но такую любимую! И бросить не может, и оставаться возможности нет.

- Колобок говорит, уходить не страшно, - негромко проговорила она, не глядя на Лешу.

Это была первая фраза, которую Настя произнесла по дороге к дому Стасова. До этого момента они с Лешей словно разговаривали молча, читая мысли друг друга и отвечая на не высказанные вслух вопросы, и слова ее прозвучали просто как продолжение давно ведущегося разговора.

- Асенька, на самом деле страшно только терять близких и умирать самому. Со всем остальным можно легко справиться. Ты посмотри на Стасова: он уже десять лет как снял погоны - и живет себе припеваючи. А Мишка Доценко? Тоже ведь не жалуется.

- Еще бы ему жаловаться, - невесело усмехнулась она. - Он у Стасова работает. И потом, они оба - мужики.

- Ну хорошо, а Татьяна? - не сдавался Чистяков. - Она-то не мужик. Вот мы сейчас приедем - ты с ней поговори, и убедишься, что и у нее все в полном шоколаде. А она, между прочим, вообще не работает, дома сидит, ребенка воспитывает, хозяйством занимается. Ася, я понимаю, для тебя главная проблема - отношения с начальством, тебе только с Гордеевым было хорошо, с любым другим начальником на любой работе тебе будет плохо, даже если ты в своем любимом розыске останешься. Второго Гордеева у тебя никогда не будет, это очевидно, поэтому, где бы ты ни работала, тебе всегда будет некомфортно. Уходи со службы, сиди дома, читай книги, наслаждайся жизнью. Татьяна тебе подтвердит, что я прав.

- Таня дома работает, книжки свои пишет. А я что буду делать? Щи тебе варить? Носки стирать?

- Между прочим, ничего плохого в этом нет.

Настя умолкла. Бессмысленный разговор, тысячу раз повторенные слова, многократно опробованные аргументы, и все это ни к чему не приводит. Не может она принять решение. Не может.

***

С Татьяной они не виделись почти полгода. Регулярно общались по телефону, а повидаться все времени не было. Татьяна показалась Насте слегка пополневшей, но это вполне могло быть ложным эффектом, который создавало светлое свободного покроя платье.

- Цветешь, молодая пенсионерка, - бодро заметила Настя, целуя хозяйку дома.

Она решила взять себя в руки и не показывать плохого настроения. Праздник же все-таки!

- Цвету, - с улыбкой согласилась Татьяна.