Городской цикл [Пещера. Ведьмин век. Долина Совести]

Две недели она путешествовала на поездах и электричках, запутывая след, все дальше и дальше удаляясь от маленького поселка с большим деревообрабатывающим заводом.

Лето она провела на морском курорте – впервые в жизни. Люди здесь буквально сорили деньгами – Анжеле удавалось и подзаработать, разнося на пляже мороженое, и выпросить денег, а однажды она даже стащила кошелек из небрежно брошенной в раздевалке сумки, но это было только однажды – страх, что поймают и вернут в родной поселок, был сильнее соблазна.

Осенью она добралась электричками до столицы и неожиданно для себя поступила в медучилище.

* * *

– А как же Барон? Он искал тебя?

Анжела усмехнулась:

– Извини, Влад… Чистоплюю вроде тебя этого не понять. Тебя никогда не насиловали по средам и воскресеньям…

– Чего мне не понять?

– Скоро некому стало искать, – жестко сказала Анжела. – А так – искал, конечно…

За окнами светало. Вагон остыл; Влад подтянул повыше одеяло:

– И все-таки – чего мне не понять?

Анжела усмехнулась:

– Почему ты спрашиваешь о Бароне? Ты же прекрасно знаешь, что он умер. И мачеха умерла. А сводный брат – тот каким-то образом выжил… Не знаю, где он теперь.

Влад молчал.

– Ты это знал, когда спрашивал, – продолжала Анжела. – Но хотел, чтобы я сказала сама. Чтобы я раскаялась, так? Нехорошая, злая девочка, обрекла на смерть такого хорошего дядю, благодетеля, погубила бедную женщину, которая меня, считай, вырастила…

– А что случилось с твоей настоящей матерью? – медленно спросил Влад.

– Я ее не помню, – коротко отозвалась Анжела. – Она разбилась на мотоцикле.

– Ну, хоть фотографии ты видела?

Анжела мотнула головой.

– Что, у отца не было ни единой фотографии трагически погибшей жены?

– А тебе какое дело? Он не любил о ней вспоминать. Он все твердил, что она ему изменяла… Он даже орал по пьяни, что я не его дочь. Бывало.

Влад надолго замолчал.

Мало ли пьянчуг обвиняют жен в измене? Даже давно погибших жен?

Мало ли пьянчуг сгоряча орут собственным детям, что те – ублюдки?

Может, и немало. Но словам вот этого конкретного, неизвестного Владу пьянчуги почему-то верилось сразу. Может быть потому, что собственных Владовых родителей как бы и не было в природе – Влад был, родителей не было. Как не было Анжелиного настоящего отца. Как от Анжелиной матери не осталось даже воспоминаний.

Совпадение ли, если у двух носителей редчайшего свойства нет биологических родителей? Вообще неизвестно, чьи они дети?

– Слушай… А в медучилище ты как поступила? Через постель?

– Закрыл бы ты рот, – устало предложила Анжела.

– Я просто не могу понять – девочка из ниоткуда, без документов… У тебя ведь документов не было?

Анжела не ответила. Отвернулась лицом к стене.

* * *