Городу и миру

"Это растление человеческих душ не содержит в себе ничего специфически коммунистического". - "Русский социализм вылился в формы, специфичные для данного народа". - "Сталин возможен был только потому, что русскому человеку нужен был новый царь-Бог". - "Из-под коммунистической маски традиционная российская государственность", советское общество "приобрело структурные очертания Московского царства". - "Хитрый татарский механизм". - Большевицкое "обоготворение техники - это трансформированное суеверие крестьянского православия". (И с таким сумбуром автор идет в священство.) "Россия строила свое народное государство", и получила, чтo хотела: партия и народ едины, власть общенародна, держится народом, - это мы и в "Правде" читаем, это и общий главный пункт плюралистов, об этом и все рефрены Зиновьева.

В какую же плоскость сплющил сам себя этот плюрализм: ненависть к России - и только.

Таким единым руслом потекли, что в десятке их главных книг даже не встретишь названия "СССР", только пишут "Россия, Россия", можно подумать, что от душевного чувства. И даже чем явнее речь идет об СССР - тем с большей сладостью выписывают: нынешняя "Россия делает достаточно гадостей, а в будущем может их наделать и еще больше". А все ж иногда и помучит научная добросовестность: ну Россия ладно, Россия, или там "Советский Союз - это терминологический трюк", - а как же остальные 30 стран под коммунизмом? - они тоже "в структурных очертаниях Московского царства"? И тут, кто пофилософичней, находит мудрый ответ: "К русскому варианту вообще склонны отсталые страны, не имеющие опыта демократического развития". Вот это называется утешил, подбодрил! Так таких стран на земле и есть 85%, так что "хитрый татаро-мессианский механизм" обеспечен. А в оставшихся 15% был бы социализм самый замечательный! - да только их раньше проглотят.

Худ же прогноз!" (X, стр. 144-145. Курсив Солженицына).

Тут согласимся, что авторитарные, среди них - и отсталые, страны в условиях вызываемой различными причинами дестабилизации очень рискуют сдаться во власть утопии. А она на то и утопия, чтобы не выполнить своих обещаний и держаться у власти ложью и силой. Но, как известно, в 1933-м году, в кризисных обстоятельствах, весьма развитая западноевропейская страна сдалась во власть одного из самых откровенно преступных вариантов социализма. Так что ни "опыт демократического развития", ни высокий, казалось бы, уровень цивилизованности не страхуют от падения в тоталитарную пропасть. Спасти может только бдительность к любым, даже самым гибким и мягким, притязаниям утопии на власть - сперва над умами, затем - над всей жизнью человека и общества. Толкование коммунистического тоталитаризма как явления чисто русского или опасного только для отсталых стран лишает мир бдительности по отношению к этим притязаниям. Потому Солженицын и восстает против этого толкования неизменно и многократно.

Я с большим уважением отношусь к М. Михайлову, и мне представляется, судя по новейшим его публикациям, что он расстался со многими своими социалистическими иллюзиями. Да и Солженицын называет его лишь "присоединившимся" к "плюралистам", а не органически одним из них. Но есть вопрос, чрезвычайно важный для обоих писателей, в котором позиция М. Михайлова ужасает Солженицына:

"А вот - закружившийся планетарист. Он вообще отказывается решать будущее в пределах одной страны: "не будет даже полутора лет и ни для одного народа спокойной жизни, посвященной только внутренним задачам". (Упаси нас Бог от такого будущего! и жить не надо.) Идет "подготовление человечества к общемировому объединению", "путь планетаризации человечества необратим", "так называемое 'национальное самосознание'", "никаких национальных государств вообще в мире не будет", - а будет общемировое правительство?

Страшная картина. Грандиозный нынешний кабак ООН, безответственный, на пристрастных голосованиях, не способный ни на какой конструктивный шаг и за 40 лет не решивший ни одной серьезной задачи, - да наделить его кроме парламентарных прав еще и исполнительными? Если даже в малых странах, где все обозримо, то и дело открываются коррупции, скандалы - то кто ж докричится мировому зевлу о нуждах своего отдаленного края? Все будет - в чужих, равнодушных, а то и нечестных руках. Это уже - конец жизни на Земле. Если серьезно уважать "швейцарский" принцип, что местное управление должно быть сильнее центрального, то в этой иерархии что остается всемирному правительству? Ноль. Тогда - и зачем оно?" (X, стр. 145-146).