ГородВороН. Часть II дилогии

– Ты только телевизор не включай, – произносил он впервые в смятении, взвинченно, более высоким голосом, чем обычно. Он, прожженный хохмач, которого вывести из себя… – Я тебя встречу. На случай… Ну если вдруг там, патруль… Хотя… Да нет, ерунда. Все! Я ВСТРЕЧУ ТЕБЯ!

Последний звонок. У телефона нежданный отпуск – переживет ли? После всех сверхурочных – вдруг ничего. А если отпуск окажется бессрочным? Но ведь надо было спасти от разорения помешанного на разговорах на другом конце.

Та-ак. А что, эта толпа народа – соседки разные и соседи, знакомые – так и будут ехать со мной в этом тесном душном купе? Колёса их побери! Выдерживают всех подряд. Тем и замечательны железные дороги, именно железные, а не пластмассовые или резиновые. Своей верностью. Верностью железного колеса железному рельсу, сцепкой. Сцепкой железных же вагонов. Здесь всё на сцепке. Не заблудишься, не свернёшь, притащит тебя в один-единственный нужный пункт. Даже если уже не хочешь.

Не-ет, пусть за окно смотрит кто-нибудь другой, любое четвероногое будет ножом в сердце. Да и обман всё это: смотришь будто бы вперед, и тут же это «впереди» оказывается ой как «позади» – так, что и не увидишь его больше. Потому-то, наверное, глядя вперед, думается вовсе не о том, что предстоит – только не об этом – а всё больше о разном прошедшем, совершенного и несовершенного вида.

«Ну, так когда ты приедешь?!!»

Да я уже ехала давным-давно!!! Добрых лет двадцать всё еду и еду, каждый божий день отправляюсь в дальний путь.

И без него хотела уехать из того города! С незапамятных времен, с того самого дня, наверное, как впервые – не по своей воле – попала в него – ХОТЕЛА УЕХАТЬ.

Да и тот знаток чужих судеб из прошлого, мнящий себя прорицателем, тоже вещал – уехать бы тебе. Как бабочка о стекло это «Уехать».

И почему так? Решимость становилась тем меньше, чем настойчивее был зов… Ведь. Если я уеду – меня не будет больше там, куда по проводам летел ко мне, ко мне одной, голос. Значит, букетам и волнам – привет? Правильно рассуждала.

“Ты ведь и тогда боялась менять, помнишь? А стало лучше. Теперь так и будет – все лучше и лучше. Да! А как же?!”

Менять тогда? Сравнил! Тогда! Во-первых, когда это было? Еще до голоса. До него мы разговаривали только написанными словами. Да, в начале было – оно, Слово. То есть, тысячи слов темными значками на светящемся экране. Каждый божий день порции новых слов.

А голос – это уже продолжение.

И откуда эта любовь прибегать к словам? Эта надежда с их помощью побороть позорное бессилие хоть что-нибудь понять. Или объяснить. Или удержать.

Создать

Чего только не бывает. Аня-Неточка сыграла роль змея-искусителя в инетных кущах. Подсунула мне тогда эти объявления. И я написала свою первую записку просто так – проверить, работает мой новенький ящик, не работает. Ничем ведь это не грозит.

Но адресат откликнулся чем-то странным, заикающимся от волнения. Надо же! Забыть не забыла, но и в специальную папку для хранения помещать не стала. Тогда через день опять – от того же, в “непрочитанных”.

Не попадись мне на глаза тогда тот светляк среди шоколадных петушков, сидела бы теперь неслышным растением на своём диване, а не на этой искуственнокожаной полке. И что такого было в нём? Почему именно он? А если бы листнула дальше? Не успела, застряла. С пометкой «Не для перпендикулярных». Может, и не объявление это было, а… шифр какой-то особый. Действовал не иначе гипнозом или новым ядом на фокусную группу. На продвинутых в разоблачении геометрически правильных фигур.

“В серой до безысходности словесной паутине ваш эдвертисмент живо сверкнул – подобно светлячку…”, – так и отстучала я в своем обращении №1 к… невесть кому, к обладателю тайны о том, кто же он есть. Привидится же! Светляк!

Странно, конечно – с теми, кто изо дня в день толчётся рядом, часто и поговорить-то не получается. Не интересно. И вот бог знает где, куда тебя и в жизни не занесло бы, отыскивается кто-то, с кем, с невидимым – если день не поговоришь, то и не знаешь уже, на кой тебе всё это окружающее и до оскомины настоящее?

Только и знаешь, косить глазом в правый нижний угол экрана, что бы не делал – не вылез ли крошка-конвертик. И они слетали, как миленькие – с неба или ещё откуда. Вцепляешься в них, дрожа от нетерпения, как пьющий в горло бутылки. К тому же, и мои письма были нужны позарез, я знаю.

А потом он ещё и стал говорить со мной. Голосом друга, какой до того слышала только во сне.

Тестировать себя на трезвость? Да знаю я, что такого не бывает. Нельзя строить дом, если нет фундамента. А это что? Слова-букеты, волны, да фантазии? Это супер-фундамент, почище бетона!

И что-то там теперь впереди, хватит ли рельсов, уцелели ли вокзалы?