Гороскоп птицы Феникс

– Купаться, купаться! Пошли купаться! – раздалось из комнаты Еськина. – Сколько козочек? Три и один баран!

– Бе-бе-бе, – машинально ответила я.

– Хрю-хрю, – дополнила Анюта.

На секунду мы обе замерли, потом я совершенно искренне рассмеялась. Анюта, захихикав, пояснила:

– Ужасная книга! Ее подарили моему годовалому племяннику, и теперь весь дом сходит с ума. Но есть вещи и похуже этой книжонки.

– Неужели? – усомнилась я.

Анюта сняла пуховик.

– Музыкальный барабан вообще чума. Мишаня по нему ладошкой лупит, а инструмент вопит: «Раз, два, три, четыре, пять, будем папу мы ронять».

– Папу ронять? – поразилась я. – Зачем?

– Никто не знает, – веселилась Нюся, снимая сапожки. – А есть еще «Волшебная тарелка». При попадании в нее любой еды она орет: «Давай, накладывай, наливай!» Я уж молчу про ночной горшок, который весьма натурально крякает. Едва Мишаня на него сядет, раздается: «Кря-кря-кря…» – и так до тех пор, пока ребенок не встанет. А племяшка вот что придумал: устраивается на этом, так сказать, унитазе с барабаном в руках, и начинается концерт: «Кря-кря-кря… будем папу мы ронять…» По назначению малыш «трон» пока не использует, исключительно для развлечения. Где можно руки помыть?

Я показала гостье санузел.

– Пока ополаскиваю лапки, ловите собак, – попросила Анюта. – Не волнуйтесь, с обмером я быстренько управлюсь, дела-то на десять минут. Но мне бы еще хотелось обсудить с вами концепт нарядов. Найдется полчасика на разговор?

Мне вспомнилась фраза, которую моя мама произносила себе под нос, если папа спрашивал у нее:

– Дорогая, мы с Петром Ивановичем засиделись, метро уже закрылось, давай оставим Дружкова ночевать в гостевой?

Петр Иванович Дружков был заместителем и ближайшим другом моего отца. Слегка безумный профессор, шагая по улицам в разных ботинках, обычно твердил себе под нос что-нибудь вроде: «Нет, нам нужно сделать угол в пятнадцать градусов и проверить синусоиду». Мамуля терпеть не могла интеллигентного ученого, который всегда являлся в наш дом с подарками. Хозяйке дядя Петя вручал букет и коробку шоколадных конфет, а мне несколько книг и машинку, мяч или набор инструментов. Дружков был бездетный холостяк, теперь-то я понимаю, что он понятия не имел, какие игры любят маленькие девочки, поэтому преподносил мне то, что нравилось ему самому. Почему моя мама невзлюбила Петра Ивановича? И какую фразу она говорила? Сейчас расскажу.

Всякий раз, сняв в нашей прихожей пальто, профессор брал из рук шофера портфель и объявлял:

– Андрей, ты свободен.

– Вас надо будет домой доставить, – напоминал водитель.

– Я не царь-батюшка, – отмахивался Дружков, – на метро доберусь. Ступай к жене и детям.

Увидев, что радостный Андрей спешно убегает, мама шла на кухню и начинала бурчать, готовя чай:

– Горит озеро! Ох, горит озеро!

А после полуночи, когда папа выходил из кабинета и спрашивал про ночевку у нас Петра Ивановича, мамуля, натянуто улыбаясь, фальшиво ласково изрекала:

– Конечно-конечно, никаких проблем, пусть остается. Дома же его никто не ждет, у Дружкова нет дочки, которая не засыпает, пока отец ей книгу не почитает.

Последняя фраза произносилась голосом, в котором звучали трагические ноты актрисы Малого театра, изображающей Катерину, главную героиню пьесы А. Островского «Гроза», в момент, когда та бежит к реке сводить счеты с жизнью. Но мой наивный папенька искренне считал супругу гостеприимной хозяйкой, поэтому целовал ее и, бросив скороговоркой: «Солнышко, не сочти за труд, дай нам еще чайку. И постели Петру в гостевой», – возвращался в кабинет.

Мамочка, бормоча: «Горит озеро! Ох, горит озеро!», шла к шкафу, доставала чистые пододеяльник, простыню, наволочку, закрывала створки, секунду стояла молча, а затем, громко сказав: «Горит озеро, гори и рыба», отправлялась в комнату для гостей…

– Горит озеро, гори и рыба, – произнесла я сейчас, глядя на Анюту.

– Что горит? – не поняла гостья.

Я опомнилась и, старательно следя, чтобы в моем голосе не прорезались трагические нотки актрисы Малого театра, прочирикала:

– Конечно, мы обсудим все костюмы.

– Ой, спасибо! – обрадовалась девушка, открывая сумку и вынимая из нее жестяную коробку. – Давайте приступим. С кого начнем?

Муся сгорбилась, прижала к голове уши, распрямила хвост, опустила его и на полусогнутых лапах уползла из комнаты. Фира упала на спину, задрала все четыре конечности вверх, повернула голову вправо, высунула язык, закатила глаза, громко икнула и замерла.

– Что с ней? – испугалась Анюта.