Гороскоп птицы Феникс

– Вадик был совсем здоров – боксер, профессионал, во всех боях побеждал, много денег получал. Брат не пил, не курил, карьеру в спорте сделал, на международных рингах всегда первый. Вадюша на ринге прямо зверь был, а в обычной жизни – котенок, тихий и ласковый. Обожал подарки делать. Деньги он обалденные зарабатывал, рекламные контракты большие имел. Если б не умер, мог бы гору долларов получить, потому что договор заключил с производителем спортивного питания. Вадюша легко мог и квартиру собственную купить, и дом, но они с Наташкой у нас жили, потому что брат семью обожал. Он всех соседей по этажу отселил, три двушки в одни хоромы объединил.

Елена выпрямилась.

– Дайте мне еще воды, пожалуйста. Пить очень хочется.

Я встала, взяла в холодильнике бутылку и поставила ее на стол.

Рыльская словно не заметила минералки.

– А сегодня мне позвонила женщина. Не назвалась, сказала: «Твою семью отравили, иди в полицию, требуй, чтобы убийцу искали». Но я к вам пришла. Не верю полицейским. Они ничего делать не станут.

– Кто вам звонил? – спросил Макс.

– Не знаю, – вспыхнула Елена, – номер не определился.

Она секунду помолчала.

– Вот я и подумала: Вадим, папа, мама… все были здоровы… и – умерли. Друг за другом. Так же в обычной жизни не бывает. Значит, их правда отравили. Найдите того, кто это сделал. Прямо сейчас. Сегодня. У меня есть деньги. Я теперь наследница Вадика. Наташка ему не законная жена.

– Как фамилия Натальи? – спросил Макс.

– Вам зачем? – с подозрением поинтересовалась клиентка.

– Если погибает муж, то под подозрение первой попадает супруга, – деликатно объяснила я, не упоминая, что пристальное внимание надо уделить всем членам семьи покойного.

– Якименко Наталья парикмахер плохой. Кстати, – на одном дыхании выпалила Елена, – ой, почему я о ней не подумала, когда Вадик умер? Наташка вскоре уехала и больше мне ни разу не позвонила. Зато она после смерти мамы в мое отсутствие к нам домой вперлась. И унесла вещи!

– Невестка вас обокрала? – уточнил Виктор.

– Она нам никто, – покраснела Рыльская, – просто была сожительницей Вадика. Да, обворовала! После смерти матери я долго плакала, на улицу выходить не хотела, но пришлось – вся еда в доме закончилась. Через силу отправилась в супермаркет и долго там ходила. Меня от слабости прямо-таки качало. Часа три, наверное, у прилавков шаталась. Прихожу домой, а там… Сейчас, я все засняла, чтобы вам показать. Я не верю полиции, там одни взяточники сидят, они ничего делать не станут… Вот!

Лена сунула мне под нос свой телефон.

– Что вы видите?

– Снимок столика с четырьмя глубокими вмятинами и царапинами вокруг них, – ответила я. – На нем явно что-то стояло.

– Точно! – еще сильнее ажитировалась Елена. – Там ночник был. И где он? Нету. Листаю дальше. Шкаф открыт, вешалки пустые. Эта дрянь одежду уперла! А вот тумбочка в маминой спальне, на ней стояло фото Вадика в дорогой серебряной рамке. В серебряной! И нету его.

– Здесь на тумбочке тоже есть вмятины с царапинами, – заметила я.

– Да, да, да, – затвердила Лена. – Раньше ночник был у папы, вот, видите снимок? Потом его мама взяла, следом я. Наташке он тоже очень нравился. Гадина приперлась в чужую квартиру, выбрав время, когда меня не было, и унесла шмотье, рамку из драгметалла, ночник, украшения.

– То есть Наталья вас обокрала? – повторил Виктор. – Но зачем ей чужая ношеная одежда? Ее ни продать дорого, ни носить не получится.

– Тряпки ее были, – буркнула клиентка.

Я молча слушала Рыльскую. Когда человек забирает свое имущество, это не кража. И, возможно, не серебряная рамочка понадобилась бывшей подружке боксера, а портрет любимого, который был в нее вставлен. Девица ночник прихватила? Ничего особенного в нем нет, хотя он и симпатичный.

– У мерзавки ключи остались! – кипела Елена. – Мама, когда ей уходить приказала, связку не отняла, не подумала, что дрянь без спроса в наш дом войти посмеет.

Я посмотрела на Макса. Минуту назад Елена сказала: «Когда умер Вадик, Наташка вскоре уехала», а теперь выясняется, что подружку боксера выгнали сразу после его смерти.

– Сколько времени Вадим жил с Якименко? – спросил Вульф.

– С пятнадцати лет вроде, – ответила поэтесса. – А когда ей восемнадцать исполнилось, Вадик мерзавку домой привел и поселил у нас.

Я удивилась.

– Почему они тогда не оформили брак?

– Я очень любила брата, но никогда не лезла в его личную жизнь, – отрезала собеседница. – Неужели вам не понятно, что в сапогах в чужой душе не топчутся? Дайте пить.

Я показала на стакан.

– Вот вода. Хотя, наверное, она уже нагрелась. Если хотите холодной, я достану новую бутылку.

В глазах Елены зажегся злой огонек.

– Вы слышали? – громко спросила она. – Все слышали, да? Она упрекнула меня, что ей придется за минералкой к холодильнику идти! Да ты знаешь, кто я такая? Понимаешь? Мою книгу вот-вот издадут! У меня будет миллион читателей! Миллиард подписчиков в инстаграме! Да… да… да… Боже! Они все умерли! Остались только урны с прахом…