Горожане солнца

Коробка оказалась такая большая, что скоро уж некуда было вешать. Чтобы надеть верхушку, воспитательница влезла на стол — такая огромная была елка. Напоследок она внесла длинные бусы лампочек и украсила ее сверху донизу.

Получилось хорошо необыкновенно! Хотелось смотреть и смотреть на елку. И говорить шепотом. Никто в этот день не баловался. А еще воспитательница пообещала, что вечером зажгутся лампочки — тут-то самое главное и начнется!

И вот настал наконец вечер, все дети собрались в комнате.

Закрыли дверь и погасили свет.

И воспитательница зажгла елку. Дети только тихо ахнули. Было так красиво, что даже страшно. Одни лампочки горели ярко-ярко, а другие, в глубине, таинственно. Зеркальные игрушки усеялись огоньками, а старые ватные только тихо искрились, но зато будто ожили. От дождика и мишуры елка вся двигалась и дрожала. Тени выросли на потолке, как загадочные цветы. Дуб Винни-Пуха стал как настоящий, и комната сделалась похожей на лес.

Дети и начали было играть в лес, но воспитательница запретила, потому что пришла пора спать. Все легли, и елка погасла.

Мицели повезло: она лежала так, что с ее места было видно всю елку целиком.

Совсем особенно елка выглядела во тьме.

Ее и видно почти что не было, она угадывалась только по белому блеску.

Теперь, когда огоньки погасли, в елке не осталось ничего игрушечного, а одна только серьезная и тревожная тайна. Что это за елка? Зачем она? К чему она появилась, такая? Почему она не похожа ни на что остальное?

Наверняка и воспитательница не знала. И никто на самом деле не знал. Все спали, кроме Мицели и елки.

Мицель встала и подошла к елке.

Босым ногам было холодно на линолеуме, и одна нога укололась о елочную иглу. Мицель поджала ногу и почесала, не отрывая от елки взгляда. Серебряный дождь искрился. А за ним была глубина, где что-то едва мерцало. Мицель пригнулась, раздвинула ветки и вошла в елку.

Игрушки зацокали и затренькали. От зеленого запаха, густого, как компот, голова у Мицели закружилась. Она закрыла глаза, чтобы почувствовать, как это, в елке. Но не совсем до конца закрыла — оставила щелочки.

Наступила тьма, лишь одна стеклянная искорка сохранилась. Иголки подкрадывались со всех сторон и покалывали Мицель.

«Заблудилась в лесу, — подумала она, — и огонек увидела. Но он еще так далеко».

Мицель играла, как будто идет и идет сквозь чащу и очень утомилась.

«Прилягу здесь, — решила она, — здесь меня никто не найдет».