Горожане солнца

— Что известно о манекенах? — спросила за чаем Мицель.

— Все они были люди, — сказал Дидектор, — но потом пошли в специальные агентства, где из них сделали изваяния.

— Зачем же они согласились?

— Их обманули.

— А почему они живы?

— Этого я не знаю, — сказал Дидектор. — А почему живы снеговики?

— Снеговик оживает, если кто-то пробудит его ласковым словом, — сказала Мицель, — но сам, без помощи, не оживет никогда. Обычно, если дети скатали снеговика, его братья приходят в полночь, пробуждают и уводят с собой.

— А я часто видел, — сказал Дидектор, — что поутру снеговик разломан.

— Нет, — сказала Мицель, — снеговиков никто не ломает. Просто есть обычай: уводя новоожившего, снеговики делают на его месте снегового, чтобы никто не заподозрил оживления. Делают в точности такого же, и даже дети, которые вылепили первого снеговика, не заметят разницы. Вот этого снегового могут и разломать мальчишки.

— А снегового тоже можно оживить?

— Нет, нельзя. Увы, снеговикам не дано сотворять жизнь. Они могут только оживить сотворенное земляками. Впрочем, дети без снеговиков тоже ничего оживить не смогут: надо знать специальные слова. Добрые слова для сделанного добрыми руками.

— А манекены тогда, — крикнула Фамарь, — должны оживляться руганью! Если изругать манекена гадкими словами, то он просыпается от злости!

— Может быть, — сказала Мицель, — ведь в снеговиках и манекенах много общего. Снеговики тоже не умеют закрывать глаза, поэтому спят, заслоняясь руками. Что гадать? Завтра мы всё узнаем.

И поутру они отправились в магазин.

На подступах к магазину «Детский мир» Мицель оцепенела стоймя. Ее, как куклу, занесли вовнутрь, и Дидектор объявил заведующему:

— Примите в дар от нашей школы такую вот Маню-манекенщицу, ныне куклу, а в прошлом отличницу!

Заведующий очень обрадовался и велел нарядить Мицель в самое красивое платье.

Мицель установили на серебряный куб в витрине и надели ей модные очки. Рядом, на шарах и пирамидах, стояли другие манекены, некоторые без голов. Мицель стояла и повторяла слова цепенящих стихотворений, чтоб не шевелиться. Манекены тоже не двигались.

Прошел день, посетители покинули магазин. В витрине стало темно, только чуть-чуть фонаря попадало с площади. Снаружи шли люди, но их становилось все меньше. Потом они вовсе перестали ходить, и машины вскорости перестали, и ночь совсем опустела. А манекены стояли по-прежнему. «Неужели ошибка?» — начинала думать Мицель. Но тут часы на площади показали час ночи, и манекены тихо рассмеялись.