Горсть риса

О филиппинской литературе тоже следует сказать несколько слов. Как и вся филиппинская культура, литература этой страны испытала сильное влияние метрополии. К приходу испанцев литература в современном смысле этого слова еще не сложилась. Были эпос, фольклор, народная поэзия, но не хватало четко осознаваемой концепции авторства. Поэтом, сочинителем мог быть — и действительно был — всякий, и все вольны были допускать заимствования из любых источников, лишь бы это отвечало идейным и эстетическим запросам слушателей. Богатейший испанский эпос, вся народная поэзия Испании нашли отклик в душе филиппинцев. Но заимствовали они творчески, преобразуя испанский материал в соответствии со своими идеалами. Так, герой испанского эпоса Бернардо Карпио стал излюбленным эпическим героем филиппинцев, но для них он не просто незаконнорожденный сын короля, а грядущий освободитель, который спит в пещере недалеко от Манилы и, когда придет час, проснется и изгонит из страны всех чужеземцев.

Под испанским влиянием сложилась и профессиональная литература (Сервантеса филиппинские писатели читали в подлиннике). Но и она сохранила связи с народным творчеством. Система образов осталась подлинно филиппинской, и, что важно, она по-прежнему выражает их интересы и идеалы. А главным остается освобождение от колониального и социального гнета. Нынешней филиппинской литературе со времен Рисаля присуща благороднейшая черта — вовлеченность в общественную борьбу. Об этом хорошо сказал участник фестиваля поэтов, на котором присутствовали и автор этой книги, и автор предисловия: «Поэзия — это голос народа, меч борцов, вода родника…»

Литература есть художественный аналог действительности. А филиппинская действительность очень сложна, что не осталось вне поля зрения автора. Страна получила независимость, но на ее территории сохраняются американские военные базы. В экономике почти безраздельно хозяйничают транснациональные корпорации, которые эксплуатируют филиппинского труженика, платя ему в девять-десять раз меньше, чем иностранцу той же квалификации, поставляя устаревшее оборудование, перенося на Филиппины так называемое «грязное производство», отравляющее атмосферу и воду.

Само филиппинское общество разделено жесткими классовыми барьерами: менее 10 % населения распоряжается 50 % национального дохода. Крестьянство задыхается от малоземелья и безземелья, урожаи чрезвычайно низки, и многие филиппинцы не всегда получают свою «горсть риса». Нельзя сказать, что они мирятся с таким положением. Кое-что делается, но до окончательного решения всех проблем еще очень далеко.

Внешнеполитический курс страны стал более независимым. Если 10–15 лет назад Филиппины во всем ориентировались на США, то теперь они установили отношения с СССР и другими социалистическими странами, ведут с ними выгодную торговлю. Они обрели друзей в Азии, от которых ранее были отгорожены чрезмерной зависимостью от США. Правительство пытается ограничить деятельность транснациональных корпораций, направить ее в те отрасли, в развитии которых заинтересована страна. На этом пути Филиппины встречают ожесточенное сопротивление империалистов и неоколонизаторов.

С 1972 г. осуществляется земельная реформа, столь необходимая стране, где свыше половины жителей деревни либо имеют жалкие клочки земли, либо вовсе обезземелены, а потому вынуждены или арендовать землю у помещика, или идти в батраки. Реформа встретила поддержку широких масс населения, но в последние годы темпы ее проведения замедлились. Урожайность риса крайне низка. «Чудо-рис», положивший начало «зеленой революции» в Азии, был выведен именно на Филиппинах, чему автор книги уделяет достойное внимание. Но его выращивание требует совершенно иного ведения хозяйства, а для этого у крестьянина нет ни навыков, ни средств. Да, «чудо-рис» ИРРИ-8 позволяет получить двойной урожай, но для этого нужно в четыре раза увеличить расходы на удобрения, во столько же — затраты на обработку земли, в три с половиной раза — расходы на ирригацию, в полтора раза — па закупку семян. Денег на это у крестьянина нет, «зеленая революция» обходит его стороной, и посадки сельскохозяйственных культур на бульварах Манилы и на городских пустырях отнюдь не спасают положения.