Гортензия в маленьком черном платье

– В глубине комнаты под толстой балкой стоял стол с тремя стульями. На столе – бутылка вина и три стакана. Мой двоюродный брат играл с мячом, пытался забросить его в корзину. Он встретил меня широкой улыбкой. Я дружески хлопнул его по плечу и увидел, как входят три судьи. Три жирных, лысых человека, одетые в черные одежды с тремя красными полосками и золотым драконом, который был эмблемой клана. Каждый нес на боку саблю. Они прошли и сели, не произнеся ни слова. «Кто эти типы?» – спросил брат. «Понятия не имею», – ответил я. Три человека расселись за столом. Один из них стукнул металлической линейкой по стакану воды и сказал: «Вперед, парни!» Мой кузен посмотрел на меня и расхохотался. Я достал из рукава длинный острый нож. Он посмотрел на меня и закричал: «Нет, нет!» А я вздохнул: «Прости, старина: или ты, или я». Он умолял, плакал. Я отвернулся, тогда он бросился к моим ногам с такой стремительностью, что… Нет, ты мне не поверишь!

– Поверю, поверю, ну давай же, рассказывай! – взмолилась Астрид, впиваясь пальцами в руку Марка. – Я все смогу выдержать.

– Металлическая балка над столом закачалась, отделилась и упала прямо на головы трем судьям и убила их на месте!

– И что дальше? – едва слышно выдохнула она.

– Ну, мы остались там, он и я. Мы смотрели на разбитые черепа судей, на кровь, стекающую на пол, мы слышали их последние стоны.

– Oh my gosh![38] – испугалась Астрид, прикрывая рот рукой, чтобы не взвизгнуть.

– Я подошел к столу. В графине оставалась вода, я налил каждому из нас по стакану, и мы выпили. Он сказал мне: «Я не сержусь на тебя, тебя заставили». Я ответил: «Ты отличный парень, я тебя еще отблагодарю». И мы обнялись. И с тех пор стали друзьями на всю жизнь. Мой дедушка хотел, чтобы я остался в Китае, но я начал заниматься фортепиано и открыл для себя новый мир. И тогда я вернулся. Он все понял. Он сказал мне, что всегда будет рад меня видеть и, если я приеду, мое место в клане останется за мной.

Астрид посмотрела на Марка с бесконечным уважением.

– Прости, что послала тебя, я не знала.

– Ничего, куколка. Крутые парни всегда держатся в тени. На вид они ангелы, а на самом деле оказываются демонами, уж поверь мне, я в этих делах знаток!

– Ты, должно быть, столько страдал…

– Да. Я оставил там свое сердце. Я больше ничего не чувствую. Можешь потрогать, там впадина.

Она протянула руку, словно хотела коснуться святыни, а он расхохотался до слез, скорчившись и схватившись за живот. Гэри заметил это, рассеянно улыбнулся и бросил:

– Ты опять рассказал один из твоих подвигов?

– Ну конечно! И подействовало. Девочке нравятся только плохие парни.

Астрид в ярости пнула его ногой по голени и повернулась спиной. Марк прыснул от хохота.

В этот момент Елена попросила минутку тишины: она хотела произнести тост. Она знаком попросила Робера взять камеру и заснять всю сцену.

«Зачем ей надо это снимать?» – удивилась Гортензия.

– Не бойтесь, я не стану долго говорить. Я знаю, сколь утомительными могут быть долгие речи, если только они не написаны признанными ораторами и остроумцами. Было бы здорово, конечно, если бы Оскар Уайльд или Ноэл Кауард были здесь, среди нас, я охотно уступила бы им слово. Я хочу сегодня поблагодарить Калипсо и Гэри за великолепное выступление на сцене Джульярдской школы, а я получила право на маленький частный концерт вчера вечером прямо здесь. Я хотела бы похвалить Гэри за настойчивость, талант и благородство души, которые сделали из него замечательного музыканта, и рассказать Калипсо, что на жизненном пути ее ожидают слава и успех…

Елена подняла стакан и повернулась к Калипсо, которая склонила голову и поблагодарила ее улыбкой. Она услышала аплодисменты, поймала взгляд Гэри, который тоже улыбнулся ей, словно говоря спасибо. Она удивленно приподняла бровь: за что спасибо? И он опять улыбнулся. Елена склонилась к ней, обвила ее рукой за плечи и громко звякнула бокалом об ее бокал. Калипсо покраснела. Она низко опустила голову, почувствовала запах голубого платья, расшитого жемчугом, и он словно опьянил ее. Это было послание к ней от Улисса. Он использовал духи в качестве послания. Ноты мандарина, апельсина, листа фиалки, намек на иланг-иланг – ноздри Калипсо задрожали – пачули и нотка кедра завершали дело. У нее закружилась голова. «Abuelo, abuelo, спасибо». Все эти запахи проникли в нее, охватили ее всю. Сказали ей, что дед здесь, он с ней, и Калипсо потерлась щекой о лямку платья, словно посылая ему свою ласку, свою тоску по нему. Как у Улисса оказалось такое красивое платье? Кто ему его оставил? Потому что платье не было новым. И это не платье Роситы, она шире в бедрах, и грудь у нее больше. Это другая женщина, женщина, которую он страстно любил, иначе не оставил бы себе ее платье. Но кто она? И почему он послал ей платье накануне концерта?

– И я хотела бы, воспользовавшись вашим присутствием здесь, сообщить вам великую и прекрасную новость…