Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения

Проводившаяся с 15 июня по 15 августа 1942 г. перерегистрация военнообязанных запаса также прошла с напряжением. По словам военкома республики, часть военнообязанных «из числа чечен и ингушей» в Пригородном, Назрановском, Сасановском, Галанчожском и Шатоевском районах «на перерегистрацию не являлась и заняла выжидательную линию и, только убедившись, что в армию не призывают, явилась на перерегистрацию»³⁹⁶. Однако и после этого на пункты регистрации не явилось 892 чеченца и ингуша «из числа враждебно настроенных к советской власти». В годовом отчете военкома отмечается, что «последние карательными органами полностью не разысканы». В то же время к ответственности за уклонение от учета было привлечено 1189 чел., а за неявку на перерегистрацию – 208 чел.; все – «исключительно из местных национальностей»³⁹⁷. Летом 1942 г. работа районных военкоматов оказалась чрезвычайно затруднена: по данным К.А. Бронзова, «ряд военкоматов горных районов находились в положении фактической блокады, всякий выезд в сельсоветы был связан с опасностью для жизни. Сельские и некоторые районные организации, по существу, прекратили работу»³⁹⁸.

В Дагестане, где в середине августа 1942 г. проводился призыв молодежи 1922 и 1923 гг. рождения, в ряде районов мероприятия военкоматов были сорваны вследствие активного противодействия со стороны населения, часть которого вооружалась и уходила в леса. Так, в Табасаранском районе только один сельсовет из 19 выполнил наряд на сбор призывников. 11 сельсоветов не предоставили вообще ни одного человека. Из 228 занаряженных райвоенкомату призывников явилось по вызову лишь 63 чел. Остальные скрылись в лесах, как только в сельсоветах стало известно о прибытии в район уполномоченных для вручения повесток. Из числа явившихся 51 чел. по состоянию здоровья были признаны годными для военной службы, но ночью 22 чел. из них скрылись. Уполномоченные от райсовета и райкома ВКП(б) были задержаны бандитами по пути в Чулакский сельсовет, а сопровождающие команды призывников – в селении Татиль. И те и другие были освобождены только спустя несколько дней подоспевшим истребительным отрядом³⁹⁹.

Общие масштабы дезертирства и уклонения от военной службы в Дагестане можно оценить по справке, составленной начальником 2-й части военкомата ДАССР старшим лейтенантом Кичиевым 9 декабря 1943 г. (см. табл. 3).

Таблица 3

Состояние борьбы с дезертирами и уклонистами по ДАССР на 1 декабря 1943 г.

Составлено по: ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 501. Л. 164.

К декабрю 1943 г. на учете оставалось 394 дезертира – тех, кто числился покинувшими свои воинские части и не вернулся домой. Розыск происходил именно по запросам воинских частей. Уклонисты от призыва и мобилизации более не учитывались, поскольку дагестанцы не призывались⁴⁰⁰.

Показанные масштабы дезертирства, несомненно, значительны. Для сравнения можно сказать, что за январь и февраль 1943 г. по всему Северному Кавказу было задержано 699 чел., квалифицировавшихся как дезертиры, 1109 изменников Родины, 205 пособников врага, 20 шпионов⁴⁰¹.

Очевидно, масштабы распространения воинских преступлений заставили искать иные способы решения проблемы, кроме репрессий. Заместитель наркома внутренних дел И.А. Серов отмечал в своем докладе в Москву о положении на Северном Кавказе: «Только оперативно-чекистские мероприятия без политике-разъяснительной работы и удовлетворения потребностей горского населения товарами широкого потребления будут неэффективными, и мы не сумеем оторвать рядовую часть в бандгруппах от их главарей»⁴⁰².

С конца 1941 г. велась работа по улучшению снабжения горского населения. В горные районы стали завозиться мука, соль, спички, мыло и прочие товары народного потребления. Была развернута непрерывная агитационная и разъяснительная работа по вопросам текущего момента войны и политики советского правительства. Она понималась как барьер на пути слухов и домыслов, которые заполняли информационный вакуум во многих горных районах⁴⁰³. Особая ставка делалась на работу со стариками и женщинами. Употребив патриархальную власть, они должны были усовестить своих непримиримых сыновей и мужей, не желавших мириться с советской властью⁴⁰⁴.