Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения

Бескомпромиссная борьба с бандитизмом в автономных республиках порой принимала недопустимые формы. В начале сентября 1942 г. несколько партизанских отрядов сожгли два чеченских аула. Это было акцией возмездия за то, что бандиты из числа жителей этих аулов участвовали в нападении на группу красноармейцев³⁶⁹. Такие меры лишь способствовали эскалации насилия в отношении представителей советских властей. Заместитель начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД Руденко к числу главных причин расширения повстанческого движения относил «допускаемые перегибы в проведении чекистско-войсковых операций, выражающиеся в массовых арестах и убийствах лиц, ранее не состоявших на оперативном учете и не имеющих компрометирующего материала»³⁷⁰.

Благодаря круговой поруке и местничеству республиканским властям подолгу удавалось замалчивать неблагоприятную ситуацию в своих регионах. Так, в Дагестане проверка, проведенная в первой половине сентября 1942 г. сотрудниками НКВД, выявила крупнейшие упущения и злоупотребления в административном управлении горными районами республики. В результате многолетних засух и недородов их население находилось на грани голода.

Оно активно выражало свое недовольство, игнорируя колхозы, уклоняясь от призыва в армию, дезертируя, уходя в леса. Однако местные партийные, советские и военные власти самоустранились от проблем, опасались брать на себя инициативу в столь сложном деле и ожидали указаний сверху³⁷¹. Аналогичная ситуация складывалась и в других северокавказских регионах. Заместитель наркома внутренних дел СССР И.А. Серов докладывал в Москву: «В течение длительного времени местные органы власти не завозили в горные районы товаров широкого потребления (керосин, спички, мыло, соль и т. д.), в результате [чего] небывало возросли цены на эти товары. Это все в известной степени восстанавливало местное население против органов власти…»³⁷² Председатель СНК Дагестана А.Д. Даниялов впоследствии признавал, что «во многом дезертирству способствовала нечеткость в работе аппаратов райвоенкоматов, партийных, советских и комсомольских организаций, слабая разъяснительная работа»³⁷³. В условиях быстро приближавшейся линии фронта, особенно с учетом того, что главный удар немцев ожидался через территорию Дагестана на Дербент и Баку, такая ситуация становилась нетерпимой.

13—14 сентября член ГКО Л.П. Берия совместно с командующим войсками Закавказского фронта генералом армии И.В. Тюленевым и членом Военного совета фронта А.А. Алиевым лично проверили работу дагестанских органов власти, отправив по ее итогам 15 сентября И.В. Сталину шифрованную телеграмму, в которой возложили всю ответственность за сложившуюся обстановку на первого секретаря обкома и его ближайших помощников: «Секретарь обкома Линкун не обеспечивает руководство обкомом, не обеспечил правильного руководства деревней, очень редко бывает в районах». В вину Линкуну вменялся широкий набор просчетов, среди которых упоминалось даже незнание им ни одного местного языка (при этом сообщалось также, что «второй секретарь – еврей по национальности – также не знает этих языков и редко бывает в горных районах»), жесткое взимание им с пострадавших от засухи районов государственных налогов и недоимок и проч.³⁷⁴ Думается, что, кроме реальных упущений Линкуна, его личность сознательно была демонизирована. Понятно, что русский по национальности первый секретарь Дагестанского обкома оказался на этой должности не по своей воле, – такова была общая политика организации власти в национальных окраинах. Выколачивание налогов любой ценой – тоже диктовалось «сверху».

На основе предложений члена ГКО и наркома внутренних дел Л.П. Берии, командующего войсками Закавказского фронта И.В. Тюленева и первого секретаря ЦК КП(б) Азербайджана М.-Д.А. Багирова 16 сентября было издано специальное постановление ГКО по Дагестану № 2309 за подписью И.В. Сталина, в соответствии с которым со своей должности был снят первый секретарь Дагестанского обкома Н.И. Линкун³⁷⁵. Решением Берии из Махачкалы и Баку в горные районы были направлены соль, сахар, чай, спички, керосин, 150 тыс. метров мануфактуры, а также списывались недоимки по налогам за прошлые годы и отменялся налог за 1942 г. Сталин все эти мероприятия на следующий день утвердил, распорядившись оформить свое решение в виде постановления ГКО³⁷⁶.