Горы любви

Страшила Билл после этого разговора еще несколько раз поморщился, но ничего не оставалось, он стал собираться в дорогу. Он наскоро простился со своей молодой женой и поспешил на городскую пристань, потому что по реке было гораздо быстрее добираться до места назначения. Ведь Билл хотел поскорее вернуться домой к жене, которой за первую неделю совместной жизни он еще толком не насладился.

А прямо к отплытию парохода каким-то неизвестным человеком была доставлена на борт маленькая посылка, к которой прилагалась яркая красочная открытка. Такие открытки продавались в нашем городе на каждом углу, на ней были нарисованы цветы и были написаны какие-нибудь имена. На открытке, которую получил наш Страшила Корриган, было написано: «Дорогому Биллу».

Билл Корриган очень обрадовался неожиданно настигшему его подарку. Он открыл посылку и обнаружил внутри оригинальную коробочку с чаем, который, кстати, тоже выпускался на местной чайной фабрике.

Билл открыл коробочку и сладостно вдохнул непередаваемый аромат цветов, исходивший из нее. Загадочно улыбаясь и вспоминая аромат молодой жены, ответственный Билл Корриган тут же в каюте заварил чай и отхлебнул горячий глоток.

Не прошло и нескольких секунд, как Билл Корриган добросовестно выпил весь чай залпом, до того он был вкусен, воздушен и приятен. А еще через несколько секунд Билл Корриган вдруг схватился за горло, а может, за сердце, а может, и за живот, точно этого никто не знает.

И уже в следующий миг он упал на пол и тут же умер, потому что, как было установлено несколько позже, в чай был подмешан сильнейший яд неизвестного происхождения. Правда, вскоре было установлено растительное происхождение яда, но что это было за растение, так никто в городе и не узнал.

* * *

И вечером того же дня после столь печального происшествия Нэнси Рубенс собрала немногочисленные вещи и ушла из дома Корриганов к своим родителям. Ведь больше в доме Корриганов ей было делать нечего.

А еще вечером того же дня меня пришли арестовывать двое людей в штатском. Они зачитали мои права и дали некоторое время на сборы. Я взяла книгу, которую в последнее время читала, и последовала за пришедшими людьми.

Ко мне никого не пропускали, но уже на следующий день один человек все-таки ко мне прорвался, только он сумел ко мне пройти.

И этим человеком был Мэл Рэндон.

Его пропустили всего на три минуты.

– Я знал, что что-то должно произойти, – сказал он мне.

Нам разрешили подойти близко друг к другу, я смотрела на него и не могла насмотреться.

– В этом мире всегда что-нибудь случается, – сказала я.

– Ты должна была подождать меня. Мы с тобой должны были вместе решать, что делать дальше.

– Ты считаешь, что мы могли что-то сделать?

– Да, мы обязательно нашли бы способ, как разобраться в этой ситуации.

– Милый мой, ты столько лет не можешь разобраться в собственной жизни, неужели ты думаешь, что смог бы разобраться в жизни других людей?

– В жизни других людей всегда легче разобраться, – грустно улыбнулся Мэл Рэндон, – ты не должна была этого делать, – тихо добавил он.

– Я не хочу об этом разговаривать.

– Ты не должна была это делать без меня.

– Об этом я тоже не хочу разговаривать.

– А о чем ты хочешь разговаривать?

– О том, что в следующей нашей жизни я буду высокой длинноногой блондинкой и ты обратишь на меня свое внимание. Над нашими головами будет голубое небо, под ногами будет рассыпаться золотой песок, а наши сердца будут распахнуты навстречу счастью.

– В нашей будущей жизни тебе совсем не обязательно быть высокой длинноногой блондинкой, – вздохнул Мэл Рэндон, – я обращу на тебя внимание в любом случае, кем бы ты ни была, я сразу пойму, что это именно ты и никто другой.

– Ваше время истекло, – сказали охранники, стоявшие возле нас, которым надоело слушать этот бред.

* * *

Суд состоялся месяц спустя. Небольшое здание суда не вмещало в себя и малую часть желающих быть свидетелями чужой беды.

Первый акт комедии начался тогда, когда меня торжественно спросили, обязуюсь ли я говорить правду, только правду и еще раз правду.

– Нет, – сказала я.

По залу пробежал душераздирающий вздох, и я увидела, что Мэл Рэндон, который сидел где-то там далеко в предпоследнем ряду, схватился руками за голову.

– Тогда защита не будет ничего спрашивать у обвиняемой, раз она отказывается говорить правду, – сделал вывод судья.

По залу пробежал второй душераздирающий вздох.

– Предлагаю перейти к опросу свидетелей, – сказал судья.

Все, что происходило дальше, я вспоминаю, как сквозь туман. Помню, как перед залом вдруг объявилась одна из моих соседок. И эта соседка с пеной у рта стала рассказывать о том, что в моем маленьком саду за все эти годы было столько всевозможных неизвестных растений и цветов, что добрая половина из них вполне могли оказаться ядовитыми.

Я не могла понять, к чему они клонят, а между тем они не теряли времени зря.