Горыныч 3.0. Инициация

— Ох, я очень голодна, — выдохнула Ожега, тут же втягивая в себя ароматы еды, выставленной перед ними. Так как всё ещё был пост, призванный для изгнания Карачуна и очищения организма, то на столах в основном была речная рыба: печёная, жареная, фаршированная, уха трёх видов, пироги из рыбы, капусты, моркови, редьки и обязательно «солнышки» с картошкой, солонина из речных коров и белорыбицы, икра и разные соленья. Дни перед Колядой считались днями Карачуна — как самые короткие световые дни. После наступал праздник Коляды, который праздновали двенадцать дней подряд, «помогая» возрождению солнца и одновременно устраивая обряды для восстановления завесы меж мирами, истончившейся в Карачуново трёхдневье. Забавно, что обычно завеса окончательно закрывалась в Явий Новый год и последующие два дня были обычные гуляния и празднования «победы», как в Яви, так и в Нави, и Беловодье. Тем более как раз завершался пост. Была даже легенда, что когда в Яви меняли календарь, из Нави предложили именно эту дату «смены года» для совпадения магических эгрегоров во всех мирах. Впрочем, ни в Беловодье, ни в Нави никому бы и в голову не могло прийти переодеться Карачуном, несмотря на то, что с падением Прави тёмный бог, как и многие другие, исчез. А в Яви переодетый и переименованный в Деда Мороза символ смерти и потерь ходил поздравлять и «одаривать» детей. Впрочем, с гибелью Прави таких подменышей в Яви стало более чем достаточно.

И всё же Новый год в Яви очень интересно праздновали, перекликаясь с Колядой, те же маскарадные костюмы и самым главным, что в своё время очень впечатлило Ожегу и её сестёр: установкой и украшением ритуальной ёлки. Украшенная ель считалась одним из подношений богам, являлась проводником между мирами, соединяющим от макушки до основания все три мира, и участвовала в общем обряде завесы, которым управляли из Беловодья, в том числе и из Гнезда. Правда, когда Ожега первый раз увидела школьную ёлку, было очень странно увидеть на ней блестящую мишуру, так как в Беловодье нижний ярус жертвенной ели украшали кишками жертвенных же животных, предназначенных для подпитки Нави, средний ярус усыпали съедобными подношениями для умерших предков, а верхний украшали красными игрушками в память о Прави. Но вот звезда на макушке в честь Звёздного Храма, в котором создали их миры, совпадала, что ярко откликнулось в душе.

Ритуальная ель после Коляды сжигалась вместе с игрушками и подношениями, но в Яви с этим тоже не всегда было так, хотя, если судить по тому, что завеса была довольно крепка и мало кто забредал из Яви, это всё равно работало.

Насытившись, Ожега начала рассматривать гостей, выискивая знакомые лица, и не сразу узнала Лихолапа, который стал просто огромным, догнав своего отца — главу клана Берендеев — Потапа Крутояровича в росте и ширине плеч. Оборотней-медведей уважали за несуетливый и основательный нрав, а также дикую мощь. Даже без оборота в Зверя, который Бернедеи могли осуществлять в любое время по своему желанию, в том числе и частичное, люды этого клана были сильными и выносливыми воинами.

Лихолап был одним из двух лучших друзей Огневзора и часто наведывался в Змеиный Клубок. Но в последний раз Ожега встречала его почти три года назад. Тогда Лихолап ещё имел юношескую стать и хотя и был почти на голову выше двоюродного брата, не выглядел таким гигантом, тем более, что третьим в их шебутной компании был…

Ожега встретилась взглядом с почти чёрными глазами Лихолапа, который ей подмигнул, и чуть смущённо улыбнулась. Берендей в их троице был самым спокойным и терпеливым, да и звериной хитрости у него было не занимать, особенно на охоте. Так и не скажешь, но мудрым советом Лихолапу порой удавалось отговорить друзей от совсем уж опасных затей.

Чуть откинувшись назад, Ожега увидела, что Темнодар — второй друг Огневзора — тоже среди гостей, да ещё и, судя по всему, молодой наследник серебристо-вороной масти представлял свой клан. Для китоврасов был традиционно отведён правый край стола, ближе к стене, но по той причине, что в полу была сделана специальная открывающаяся ниша, чтобы китоврасы, которые не могли сидеть на стульях и лавках, спокойно стояли и были на одном уровне с остальными гостями. В Яви китоврасов чаще всего называли кентаврами, но как случайно выяснила Ожега, это слово было табу, то ли что-то неприличное на исконном наречии китоврасов, то ли что-то исторически неприятное.

Почувствовав взгляд, Темнодар повернулся и ухмыльнулся так, как это могут делать только китоврасы, заставив Ожегу фыркнуть. Несмотря на рисунки, которые они видели в Яви, китоврасы отличались от людей не только лошадиной половиной. Их торс также покрывала короткая шерсть, чаще всего той же масти, что и животная половина тела, а лица были словно вырублены из камня: угловатые, с квадратными подбородками и тяжёлыми веками, вытянутыми «эльфийскими» ушами, и почти у всех тёмно-коричневые, почти чёрные глаза практически без видимой склеры. А жёсткие волосы, переходящие в гриву, совпадали по цвету с конским хвостом.