Госдачи Кавказских Минеральных Вод. Тайны создания и пребывания в них на отдыхе партийной верхушки и исполкома Коминтерна. От Ленина до Хрущева

Трудно сейчас, по истечении времени, уверенно сказать, насколько все проведенные процедуры и отдых в санатории № 5 имени М. И. Калинина помогли высокопоставленным деятелям партийно-государственного аппарата. Г. Л. Пятаков, лечивший желчнокаменную болезнь и печень (в конце жизни Г. Л. Пятаков страдал запоями), был расстрелян и захоронен в январе 1937 года на Донском кладбище; Л. М. Карахана (желчнокаменная болезнь) тоже расстреляли по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР в конце сентября 1937 года, а И. В. Сталин, судя по всему, настолько возненавидел Кавказские Минеральные Воды, что до самой смерти так туда и не приезжал. Добавлю, что первый пленум ЦК РКП(б), избранный XII съездом в апреле 1923 года, постановил рассмотреть вопрос об отпуске И. В. Сталина. Решение было принято только 3 мая 1923 года. Срок отпуска – один месяц[145]. В письме от 8 сентября 1923 года И. В. Сталин рассказывал своему соратнику, члену политбюро ЦК РКП(б) Г. Е. Зиновьеву о том, как он принимает грязевые ванны в Ессентуках, и особо подчеркнул: «Если поднимем Ильича, я готов стать религиозным человеком, поверить в чудо и… перебить нерусских врачей. Которые до смерти напугали нас своими резолюциями, будь они трижды прокляты!»[146]

Любопытно, что пролетарский поэт Демьян Бедный оставил свои достаточно красноречивые свидетельства об отдыхе в санатории № 5 имени М. И. Калинина, запечатленные в письмах И. В. Сталину. Д. Бедного, как персону близкую к тогдашней партийной верхушке, поселили на втором этаже корпуса № 2, то есть бывшей даче A. M. Безбедовича. Рядом с поэтом поселился известная личность – Железный Геворк, в миру Г. А. Атарбеков, известный тем, что за садистские зверства в Астрахани (он поочередно занимал должности председателя Астраханской губЧК, начальника ОО ВЧК Каспийско-Кавказского фронта и начальника ОО ВЧК 11-й армии) его хотели расстрелять, но за изувера вступились Г. К. Орджоникидзе и лично И. В. Сталин. На том же втором этаже, что и Д. Бедный, обитал член президиума ВСНХ, ученый-экономист и создатель КомЗЕТа[147] МА. Лурье-Ларин.

Железный Геворк страдал панкреатитом, а Лурье-Ларин травматическим миозитом. Подчеркну, что Д. Бедный был лишь «пролетарским» поэтом, правда живущим в Большом Кремлевском дворце, вместе с членами политбюро ЦК РКП(б), по причине небывалых пробивных способностей. Вот, например, что пишет с явно подхалимским подтекстом бесталанный стихотворец Д. Бедный, который к тому времени болел подагрой и сахарным диабетом:

«26 июня 1924 год г. Ессентуки

Иосиф Виссарионыч, родной!

Очень здесь хорошо. Я в первый раз в своей жизни почувствовал, что, в сущности, я же никогда так не отдыхал. Даже не имел представления, как можно отдыхать. Мозг похож на воду источника, из которого я пью: прозрачный, с легенькими пузырьками. Говорю это к тому, что имею намерение сагитировать вас приехать сюда хоть на один месяц, если нельзя на больший срок. Отдохнете, и ваша ясная голова станет еще яснее и заиграет этакими свежими пузырьками. Не дураки буржуи были, что ездили сюда стаями ежегодно. Известный вам сторож Григорий рассказывает мне преинтересные вещи, хоть записывай. Он тут с 1900 года. Насмотрелся!

Присматриваюсь к нынешней публике и я. Какая смесь одежд и лиц. Контрасты. Приметил я одного рабочего. Парализованные ноги иксом. Полуволочатся. Руки тоже вертятся как у Ларина (Д. Бедный пишет о М. А. Лурье-Ларине, члене президиума ВСНХ, который действительно в тот момент лечился в санатории имени Калинина. – Авт.). Но кое-как ходит. И много ходит. Потом можно видеть нэпманочку поразительной красоты и несравненного изящества. Я ее мысленно прозвал «мировая скорбь», потому что она вечно хнычет, стонет, заламывает ручки: «зачем люди рождаются, если надо умирать», «зачем в жизни так много жестокого» и т. п. А позавчера, когда я в парке около полдня грелся на солнышке и полудремал, меня разбудило чье-то веселое мурлыканье на непонятном языке. Что-то вроде бесконечного «чум-бара, чу-чу-чум-бара…». Оглянулся. Кто поет? Оказалось, вот этот самый полупарализованный рабочий. Поет, едри его мать, хоть бы что!! Никакой тебе скорби, ни мировой, ни иной. Меня даже, знаете, вроде электрическим током вдарило. Нет меры пролетарской силе, сказывающейся в его нутряном, несокрушимом оптимизме. – «Живе-е-е-ем!!»

Вчера вечером видел у источника картиночку: очередь человек двести. Сзади всех стоит с кружечкой Атарбеков (бывший сотрудник ВЧК Геворк Александрович Атарбеков в 1924 году занимал должность заместителя наркома РКИ и члена президиума Закавказской партийной контрольной комиссии РКП(б). – Авт.). Знаменитый, по вечекистским якобы жестокостям, Атарбеков. Перед ним линия затылков и нэпманских нарядов. Получив свою воду, Атарбеков подошел ко мне, явно расстроенный:

– Вижу, Демьяша, не чисто я работал. Вон того видишь. Я его должен был вывести в расход. А теперь стой за ним в очереди. Дай ему, сукиному сыну, брюшко прополоскать.

Рабочие, те не церемонятся: