Гоша Каджи и Венец Гекаты

— Вот ты куда запропастился, — позади Гоши раздался возмущенный голос, но как ни странно, с присутствующими в нем теплыми бархатистыми нотками, словно котенок от удовольствия заурчал. — Я его жду, жду, а он, видишь ли, новые знакомства заводит. И как успехи, общительный ты мой? Надеюсь, ты не забыл, Корнеюшка, что мы собирались в Сумеречный лес прогуляться? И нужно еще раз повнимательнее осмотреть то место, где волшебную палочку нашли. Да на Изнанку не помешает глянуть, может там какие следы сохранились? Если применялось заклинание, то его остаточные узлы на обратке однозначно отпечатались. А значит, появится шанс установить автора.

Парнишка быстро оглянулся на дробный стук каблучков, разбитый эхом на бесчисленное множество осколков. Словно кто-то рассыпал по каменным ступеням крупные стеклянные бусы, и они звучно поскакали вниз, подпрыгивая, сталкиваясь и вновь разлетаясь. И в очередной раз многострадальная челюсть у Каджи распахнулась от изумления.

К ним быстро приближалась, грациозно повиливая бедрами, словно манекенщица на подиуме, уже знакомая парнишке блондиночка. Та самая, что так уверенно плыла по Заячьему проспекту, раздвигая встречных пешеходов одним лишь только взглядом, как оказалось, ярко-синих, будто васильки, глаз. Она еще затем исчезла в недрах забегаловки «Крыс и Брысь», пользующейся дурной славой, удивив прохожих своим поведением, так не соответствующим ангельской внешности.

Вот и сейчас блондинка выглядела сногсшибательно. Зеленое платье, обтягивающее ее стройную фигурку с осиной талией, как нельзя лучше подчеркивало пронзительный ультрамарин насмешливого взгляда. Да и мантия женщины, с головой выдававшая своей небесной расцветкой бывшую ученицу Эйсбриза, только приятно оттеняла общую цветовую гармонию и придавала ее движениям непринужденность и воздушность. В этот раз она не плыла, а скорее летела легким ветерком.

— Давай поторопимся, милый, — ее голос до краев налился солнечной теплотой, от которой Корней, похоже, согрелся, перестав зябко кутаться в свою утепленную накидку. — Мне не терпится к Мэри забежать хотя бы на полчасика. Ударимся с ней в воспоминания о старых добрых временах, поболтаем о жизни, посплетничаем немножко. Я же прекрасно ее помню, — голенастую, нескладную, малость озлобленную на окружающий мир девчонку, какой она впервые появилась на факультете. А я тогда уже на пятом курсе училась. И смотри, как она сейчас расцвела! Одно слово, — невеста.

— Ланочка, рыбка, я заблудился в этих ваших дурацких переходах и коридорах, — пожаловался Итамура-младший с некоторой долей виноватости в ставшем шелковым голосе. — Разве так можно строить? Странно, что только один ученик пропал, а не половина студентов.

— Я так и знала, что не стоит тебя одного отпускать. Только разве ж тебя удержишь? Ты ведь у нас вона какой грозный! Попробуй слово поперек скажи, — ласково проворчала женщина, с любовью заботливо поправив Корнею воротник камзола, вылезший поверх мантии, словно суббота поперед пятницы. — Как тебя зовут, мальчик? Мы раньше нигде не встречались? Что-то твое лицо мне кажется смутно знакомым, но вот вспомнить не могу, хоть убей.

Она чересчур пристально, как и подобает профессиональному сыскарю, пробежалась взглядом, окинув с головы до ног, по смущенному Каджи, который ну никак не мог представить себе, что у Итамуры такая очаровательная жена. Ему почему-то мысленно рисовалась в этой роли этакая пухленькая хохотушка без царя в голове. Это ж надо так ошибиться?!

— Этого мальчика, ты не поверишь, солнышко, зовут Гоша Каджи, — пришел на выручку Корней, приосанившийся от гордости, что у него такие именитые знакомые. А затем он с легким поклоном вполне светски представил парнишке свою половинку, хотя если судить по габаритам, то всего осьмушку. Непропорциональное у них в семье разделение. — Моя жена Алана Итамура. Прошу любить и жаловать.

— Вот даже как?! — женщина слегка изогнула левую бровь, чуть склонив голову набок. — Что ж, я очень рада познакомиться с тобой, Гоша Каджи.

Свет ее сапфировых глаз стал еще ярче и теплее. И блондинка протянула парнишке холеную кисть руки таким невнятным движением, что и не поймешь сразу: не то для рукопожатия, не то для поцелуя. Парнишка ограничился первым.

— Вы тоже младшая? — выйдя из словесного ступора, поинтересовался Гоша, вызвав своим вопросом легкую усмешку толстячка.

А женщина звонко расхохоталась, запрокинув голову назад. В ушах у Каджи будто миллион хрустальных колокольчиков зазвенел, до того ее смех был легким и искристым. Жаль только, что она так быстро успокоилась, а хотелось бы подольше насладиться редкой мелодичностью.

— Нет, Гоша, я Итамура самая обычная, без приставок и прочей мишуры, — Алана легким движением руки смахнула слезинку с реснички. — Мне и так хорошо живется.

Сквозь толстые замковые стены пробился глухой удар колокола, возвестивший скорое начало занятий. Пока еще первый удар из трех. И если нестись сломя голову, то остается шанс залететь в класс перед самым носом учителя. Что Каджи и рискнул проделать.