Госпиталь небытия

— Доктор, вы врете! — взревел Стоун. — Врете! Если на человеке военная форма, это не значит, что он идиот! Эта чертова лихорадка переносится москитами! Нахрена ж к едрене матери, такие меры!? Халаты, респираторы? Я вас спрашиваю, вашу мать!

Доктор казался избитым криком Стоуна, он вдруг сделался меньше ростом и сутулился. Было заметно, что он с трудом сдерживается, чтобы не ответить таким же ором:

— Во-первых, мистер Стоун, прекратите выражаться. Вы умеете говорить нормально, и я это слышал. Так что будьте добры, в моем присутствии… Во-вторых, если бы вы заходили к пациенту почаще, то знали бы, что он с первого дня находится на карантине — это обычные меры.

— Но теперь-то, вашу мать, стало понятно, что ничего сверхсмертельного он не подхватил. Нахрена эти халаты?

Полянски шумно выдохнул и, не скрывая раздражения, ответил:

— Да потому, что инкубационный период разный! Вы понимаете? Разный! Сегодня дум-дум, завтра желтая лихорадка, послезавтра еще какая-нибудь, черт вас подери! А сейчас, извините, мне надо идти.

Глядя в спину удаляющегося Полянски, Стоун потоптался еще немного, а потом отправился к себе в хижину, чтобы в спокойной обстановке осмыслить новость. Надин еще спала, укрывшись тонкой мокрой простыней. Здесь всегда были сырые простыни — из-за чудовищно влажного климата. Стоун, стараясь не шуметь, присел на краешек кровати и, обхватив голову руками, попытался сосредоточиться.

В рассказе доктора все было логично. Догс действительно мог подхватить какую угодно болезнь, учитывая, в каких условиях ему приходилось скрываться. Но! Два года он жил в заброшенной африканской деревушке без намека на санитарию, и заболел, едва попав в госпиталь. Такие совпадения раздражали Стоуна.

Услышав, что Надин заворочалась, Питер обернулся. Девушка потянулась, раскинув руки в стороны, и сонно пробормотала:

— Я просыпалась. Тебя не было. Куда-то ходил?

— Да, — улыбнулся Питер, глядя на красную полосу от подушки на щеке у девушки, — заглянул к своему подопечному…

Лицо Надин в мгновение изменилось. Казалось, что она чудом не закричала. Одним резким движением девушка отскочила к стене, вжалась, и, натянув на себя простыню, протараторила:

— Как? Тебя пустили?

Стоун недоуменно вскинул брови, не понимая, что так испугало его любовницу. Она не первый год живет в Африке и общается с самыми разными больными. И это с такой брезгливостью?

— Ну да, — кивнул Питер, стараясь не выдать своего удивления, — напялили чертов халат и респиратор…

Надин облегчено выдохнула и безвольно уронила руки вместе с простынею, обнажив две хорошенькие груди. Подозрения Стоуна вмиг улетучились и, сорвав мокрую рубашку, он притянул к себе Надин…

Как только Надин ушла, устало натянув на голое тело белый халат, Стоун понял, что доверять ей не стоит, также как доктору и Анне. Самое лучшее — уехать из мертвого госпиталя, пока не поздно. Но это очень рискованно — ближайшая больница в двух днях пути, а пленник еще не оправился после ранения, а тут еще эта лихорадка. Питер не мог рисковать жизнью террориста больше, чем рисковал, оставаясь на месте. Да, он не верит доктору, но это его привычная черта — доверять только себе. Но узнать побольше об этой хреновой лихорадке все же нужно. Любое препятствие Стоун изучал, а не обходил, как другие.

В нетерпением дождавшись вечера, когда Полянски можно застать дома. Питер направился к нему. Доктор жил в построенном специально для главврача европейском домике. На улице уже стемнело, и, не опасаясь, что Полянски заметит его, Стоун заглянул через окно в освещенную комнату, доктор писал, близоруко склонившись над тетрадью. Питер не впервые заставал Полянски за этим занятием и подумал, что неплохо бы эту тетрадь изъять, она может оказаться дневником, а значит поведать много интересного.

Когда Питер, постучавшись, зашел, тетради на столе уже не было — доктор спрятал ее от посторонних глаз. Стоун ухмыльнулся и, поздоровавшись, спросил:

— Доктор, хочется отвлечься. Ваш госпиталь — это такая дыра и тоска, черт его подери. Надин и древесная водка насточертели! Дайте почитать, например, что-нибудь про тропические болезни.

— Боюсь, вы там ничего не поймете, — ухмыльнулся Полянски, скептически потирая переносицу.

— Пойму! — кивнул Стоун как можно безобидней.

— Простите, если задел, — спохватился доктор. — На самом деле, я подразумевал термины, которые останутся для вас загадкой, — Полянски на минуту замолчал, пытливо ожидая хоть какой-то реакции собеседника, но Стоун молча смотрел на него, стараясь делать это как можно менее осмыслено. — Ладно… Подождите немного, сейчас я что-нибудь подберу подоступней.