Госпитальер и Снежный Король

- Не знаю... Не знаю, - бокал лопнул в руках госпитальера, осколки рассекли кожу на руке, и на стол струйкой потекла кровь.

- Ты поранился, - напряженно смотрел не на его руку, а в лицо разведчик.

- Ерунда, - Сомов вытащил из кармана похожий на карандаш биорегенератор, провел по ладони, прозрачное вещество тут же склеило рану, которая через полчаса заживет. - Это несущественно...

- У вас свободно? - около их столика возник потертый жизнью мужчина с изъеденным глубокими морщинами лицом. Такие лица носить в мирах первой линии с их взлетевшей до небес пластохирургией считается неприличным. Лицо было комичное, глаза насмешливые.

- Да, - неожиданно произнес Сомов, сначала решивший отослать мужчину поискать другое место.

Незнакомец церемонно поклонился, приложив руку к сердцу, и уселся на стул. Странно, но его затрапезный вид вернул Сомова с грозовых небес на землю.

- Я знакомлюсь с людьми. У меня нет работы. Я живу на жалкие социальные подачки, - сразу поведал о себе мужчина.

- Ныне трудные времена, - сказал Сомов, с трудом включаясь в праздный, но послуживший для него спасательным кругом и позволивший выбраться из пучины тревоги, разговор. Филатов с каменным лицом наблюдал за ними.

- Не такие и трудные, если не считать этой чертовой эпидемии, - махнул рукой мужчина. - Но мы ее переживем. Мы всегда все переживали.

- Я тоже так думаю, - кивнул госпитальер.

- Я не работаю принципиально, - продолжил излагать свое кредо мужчина. - Я считаю, что человек рожден не для работы, а для постижения мира.

- Поэтому вы тянете вино рядом с буддистским монастырем?

- Зрите в корень!

- И что вы постигли?

- Пока ничего особенного. Но у меня все впереди.

- Мы за вас рады.

- Люди безумеют. Они боятся. Они боятся «замерзнуть». Это глупо.

- Почему?

- Их страх ничего не меняет. Они могут бояться или не бояться. Но они все равно «замерзнут». Или не «замерзнут». И от них ничего не зависит.

- И вообще, мир - это лишь иллюзия, - через силу улыбнулся Сомов.

- Вы тоже буддист? - приподнял удивленно бровь незнакомец.

- Вряд ли. Скорее нет.

- Правильно. Буддизм - тоже ерунда... Знаете, а я жил в Верхнем Логе. «Замерзли» все - мои знакомые, родственники... А мне смешно, - незнакомец горько усмехнулся. – Мне смешно... Наверное, эту заразу принесли проклятые инопланетники. Они доделывают то, что не доделали в Большую войну. Тогда они пытались нас поработить.

- Но не смогли.

- Не смогли. И тут не при чем наши хваленые мужество и непоколебимость, о которых так любят трепаться допущенные к кормушке политики. Победили мы не из-за этого.

- А из-за чего? – заинтересовался Филатов.

- Мой дед работал в центре «Биоплазмы»... Он говорил, что это именно они отбили атаку коричневых стервятников.

- Кто? - заволновался госпитальер.

- Их центр.

- Как?

- Он был маразматиком. Я думаю, он врал. Он всю жизнь работал. И от этого впал в маразм... Вы не местные?

- Похоже?

- Не знаю. Вы как будто маскируетесь, - с подозрением произнес незнакомец. - Впрочем, будь вы хоть инопланетники… Мне плевать. Мне на все плевать... Налейте мне вина. Я ведь приятный собеседник.

Сомов заказал бутылку.

- Вы можете позволить себе дорогое вино, - с уважением произнес незнакомец, разглядывая принесенную официантом полуторалитровую запотевшую бутыль.

Он пил вино, осушая маленькие стаканчики залпом. Язык его уже заплетался. Филатов сделал нетерпеливый жест - мол, пора и честь знать. Но госпитальер будто прирос к пластмассовому стулу и не мог двинуться с места. Его что-то приковывало. Он знал, что сейчас произойдет нечто важное.

Незнакомец опрокинул еще стаканчик. Крякнул. И лоб его со стуком пришел в соприкосновение с пластмассовой крышкой стола.

- Ну что, идем? - кинув брезгливый взгляд на пьяницу, осведомился разведчик.

- Постой, - поднял руку госпитальер. Внутри его все сжало в ожидании.

Вдруг незнакомец резко выпрямился.

И Сомова будто окатила холодная волна. На него смотрели те же покрытые мерцающей пленкой глаза без зрачков, что и в том трамвае, где началась эта история.

Еле шевеля губами, будто готовясь рухнуть без сил, незнакомец выдавил:

- Мало времени... Мало... Мало... Белая гора... Стаунхайн... Хрустальная гора... Хрустальная гора...

Он замолчал.

Сомов дотронулся до его руки - от нее исходил холод. Он будто коснулся вмерзшей в снег железяки. А потом мир вокруг исчез, и глаза обожгла яркая картинка - солнечный свет, играющий на острых горных пиках, облитых голубоватым искрящимся льдом. И тут же картинка исчезла, оставив где-то в груди острую боль.

- Опасность... Быстрее... Идите... Идите... Близко. Плохо. Больно, - голова незнакомца опять стукнулась о стол...

Сомов не мог сдвинуться с места. Он застрял в этом странном разговоре. Только отстраненно отмечал, что вокруг сгущаются тучи, что-то происходит - возможно страшное, но отделенное от него толстой стеной.

Вернул госпитальера с небес на землю Филатов, толкнувший его грубо в плечо и прикрикнувший:

- Уходим!

Сомов очнулся, кинул взгляд в окно и покрылся холодным потом...