Наш религиозный индивидуализм мог бы побудить нас сказать «нет». Человек в отдельности обратился бы к Господу, во Христе он был бы непосредственно связан с Отцом, ничто не стояло бы между душою и Богом, открывающимся во Христе. Но это не так. Мы помним «первую и наибольшую заповедь»
Все это – уже Церковь. Иоанн, так глубоко осознающий внутреннее единство христианского существования, в своем Послании говорит об этой жизненной общности словами, целиком исходящими из духа Христова.
Достаточно ли этого? Того, чтобы отдельные люди были повсюду связаны во Христе с Отцом, а между собою – святым братством? Является ли Божья семья пределом? Мы уже неоднократно видели, что те, к кому обращается Иисус, – это и не отдельные люди, и не человечество вообще, а определенная историческая реальность, избранный народ, со всем, что с ним связано: избранничеством, следованием, верностью и отпадением. Этот народ должен сказать свое слово. Решение должно положить начало новому искупленному существованию. То, что тогда объединится в вере, вновь станет «народом». Уже не прежним, каким создала его природа, – новый союз должен существовать в духе, – но все же фактором истории. Таким образом, в духе вновь выступает народ, «Новый Израиль», о котором говорит Послание к Галатам
Это – опять Церковь: историческая реальность со своей судьбой и ответственностью, что диктует Божьей семье необходимость нового решения. Эта Церковь призвана быть в истории, излучать свою силу, вовлекать в себя, преобразовывать. Слагаясь из представителей самых разных народов, новый народ должен был бы возникнуть от Духа, но все же быть народом, а не множеством отдельных людей и не неопределенным человечеством. Народом, возникающим из вековой истории, из призвания, следования, судьбы – и в свою очередь выступающим как носитель истории Царства Божия в мире. Под конец все множество людей и Новый Народ должны были бы слиться воедино, и как каждая истинная, природная народность должна была бы получить свое исполнение в народе, исшедшем от Духа, так и все человечество должно было бы быть упразднено и воплощено в искупленной общности людей. Но замысел Церкви шире, он охватывает не только человечество: заложенное в ней творческое начало должно объять все мироздание и преобразовать его. Послания апостола Павла к Римлянам, Ефесянам и Колоссянам говорят об этой тайне. «Церковью» было бы измененное человечество в измененном мире – рожденное от Духа Новое Творение.
Но не в бесформенном виде, не как результат энтузиазма. Двух мнений быть не может: во всем этом были апостольский сан и посланничество, власть и послушание, различие служении, таинство и участие, – иначе говоря, это было упорядоченное целое и тем самым воистину Церковь. Это было высказано уже тогда, когда Апостолы посылались на проповедь, т.е. еще до того главного решения. Об этом говорит и Павел, упоминая о множественности членов в одном теле, о многих дарах в одном Духе, о разнообразии проявлений органического единства