Господь

Священник должен быть одним из тех, за кого он молится, должен разделить их судьбу. Сын Божий стал человеком, одним из нас, во всем нам подобным, чтобы Его жертва была вознесена из нашей среды. Тем не менее, он должен быть иным, чем мы. «Таков и должен быть у нас Первосвященник: святый, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес, Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа; ибо Он совершил это однажды, принеся в жертву Себя Самого. Ибо закон поставляет первосвященниками человеков, имеющих немощи; а слово клятвенное, после закона, поставило Сына, на веки совершенного» (Евр 7.26-28). Таким образом Его дух чист совершенно. То, что показано в синоптических Евангелиях и в Евангелии от Иоанна – безоговорочное подчинение воле Отца, горение во имя Его славы, безмерная готовность – вновь появляется здесь в виде самоотдачи за людей.

Что же отдает Он? Не что-то вещественное – напиток или плоды, или животных, – но Себя Самого. Притом отдает действительно Себя, принося на алтарь не только свой пыл или самоотдачу, как сказали бы в новое время с его пристрастием к отвлеченным понятиям, но Себя в самом буквальном смысле слова, вплоть до мистерии уничтожения. Это последнее отражается в судьбе, которая не должна была Его постигнуть, и все же постигла, ибо люди так глубоко погрязли в грехе. То, что здесь происходит, и, говоря по-земному, представляет собой бессмысленное уничтожение, на самом деле – та форма, в которой совершается жертвоприношение. Поэтому в Послании к Евреям говорится: «Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление. Ибо если кровь тельцов и козлов, и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело: то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!» (Евр 9.11-14) Христос отдает Себя, чтобы царила воля Отца и Он был всем во всем. Во Христе тварь говорит: «Да будет Бог, а не Я!» Этим искупляется грех того, кто сказал: «Да будет моя воля, а не Божия». Этим человеческое бытие Иисуса переходит в вечное. То, что Он отдает, преображается и возвращается к Нему во славе. «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» Говорится в Евангелии от Луки (Лк 24.26). Путь Господа в смерть есть Его путь во Славу. Теряя жизнь Свою, Он обретает ее, как говорит Он Сам в Евангелии от Матфея (Мф 10.39), и не только Свою собственную жизнь, но и нашу. Он – «Последний Адам», и в нем живет весь род человеческий, как жил в первом Адаме. Поэтому, как грехом первого Адама все люди были вовлечены в погибель, так будут они смертью второго восприняты в жизнь (1 Кор 15.45), Вера и крещение означают погребение вместе с Иисусом и воскресение к новой жизни (Рим 6.3-11).

И вот, могучий взлет мысли: «Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие, и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодне с чужою кровью; иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею. И как человекам положено (только) однажды умереть, а потом суд: так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение» (Евр 9.24-28). Один раз в год, в великий день Примирения, первосвященник должен был приносить жертву умилоствления за весь народ. С кровью животного Он шествовал из переднего двора в святилище, а оттуда – в святое святых, самую недоступную часть храма, открывавшуюся только один раз за весь год. Там Он кропил кровью ковчег завета, который был, как известно, седалищем Славы Божией. Христос – подлинный первосвященник. В день, который был истинным днем примирения, в день своей смерти, Он проследовал из переднего двора бытия – из мира – через порог и ворота Своей смерти в действительное святое святых, в неприступность Бога, восседающего в сиянии славы. Там Христос стоит перед Богом, искупая Своей жертвой человечество.