«Господь да благословит решение мое...»

Приведем еще одно воспоминание генерала Мосолова. «Перед Государем запасной 157-го пехотного полка, рядовой Степан Кузнецов. Он тяжело ранен в голову. Лежит мертвенно-бледный с воспаленными глазами. При приближении Его Величества стремится немного подняться и как-то напряженно, радостно смотрит на Царя. Затем, когда Государь подошел совсем близко к Кузнецову и остановился, послышался слабый протяжный голос раненого: „Теперь легче стало. Прежде никак не скажешь. Ни отца, ни мать позвать не мог. Имя твое, Государь, забыл. А теперь легче, сподобился увидеть Государя. — Затем помолчал, перекрестился и добавил. — Главное, Ты не робей; мы его побьем. Народ весь с Тобою. Там, в России, братья и отцы наши остались“. Эти слова простого рядового из крестьян Владимирской губернии Меленковского уезда, деревни Талонова, по роду занятий — деревенского пастуха, глубоко запали в душу всех, кто слышал этот разговор. Государь передал Георгиевский крест Кузнецову. Тот перекрестился и сказал Его Величеству: „Спасибо, благодарю. Поправлюсь, опять пойдем сражаться с германцами“».

Кузнецов был так растроган свиданием с Государем, что говорил даже не как солдат, а как простой русский человек, потрясенный свиданием с царем. На Государя слова раненого солдата произвели сильное впечатление. Его Величество присел на кровать Кузнецова и ласково сказал ему: «Поправляйся скорее; такие люди нужны мне».

Эти свидетельства показывают все духовное значение Царя как верховного вождя армии и полностью опровергают утверждения Брусилова, Деникина и других, о якобы существовавшей огромной пропасти между Царем и армией, о том, что Царь не умел говорить с солдатами и так далее. Истинная пропасть была, с одной стороны, между верхушкой армии и Императором, а с другой между той же верхушкой и солдатской массой. Вся трагедия Царя и народа заключалась в разделявшей их бюрократической прослойке, враждебной как Царю, так и народу.

Распорядок дня Императора Николая II был одним и тем же. Вставал он рано утром и после утреннего кофе принимал представленных ему лиц. Затем обычно он посещал Божественную литургию. После чего Император следовал в свой штаб, где выслушивал доклады генерала Алексеева о положении дел на фронте и обсуждал планы предстоящих военных операций. Николай II рассматривал огромные карты, которые составлялись офицерами штаба. Михаил Лемке писал: «Офицеры генерального штаба, ведающие регистрацией хода военных действий на наших отдельных фронтах, по мере значительности перемен отмечают их, с помощью топографов и чертежников, и ежедневно утром, докладывая генерал-квартирмейстеру о происшедшем за сутки, по полученным штабом телеграммам с фронтов и армий, представляют ему эти карты. Генерал-квартирмейстер докладывает о том же самому начальнику штаба, а последний — Царю. В кабинете Государя карты висят с утра до конца доклада, а потом по его уходе снимаются и поступают в соответствующее делопроизводство, где и хранятся»[232].

После посещения штаба, около 12 часов дня, следовал завтрак, куда всегда приглашались лица свиты, представители союзных государств и отличившиеся военачальники и офицеры. После завтрака Император совершал небольшую пешую прогулку и опять удалялся в штаб. Около 18–00 был обед. Спать Николай II ложился очень поздно, работая до 2–3 часов ночи в своем кабинете[233].

Вот как описывает рабочий день Императора один военный корреспондент: «Русский Царь живет в небольшом двухэтажном доме. Лично для Себя Он занимает собственно только две комнаты во втором этаже. В одной комнате помещается царский кабинет, в другой — спальня. […] Жизнь идет в Ставке крайне простая, трудовая. Работа идет с утра до вечера. Никаких удовольствий и развлечений.

Обыкновенный порядок дня Верховного Главнокомандующего такой: утром, в девять часов, выходит Государь из своего дома к штабу, который недалеко, рядом с царским домом. Государь идет легко и ровной походкой, в защитной рубашке, перетянутой ременным поясом, и в высоких сапогах. За Царем следуют дежурный флигель-адъютант и конвойный урядник. В штабе Его Величество рассматривает донесения, поступившие за ночь с громадного фронта русской армии. Государь выслушивает доклады и объяснения начальника штаба. […] Около половины первого Государь уходит из штаба и идет в свой дом. К этому времени в зале собираются лица, приглашенные к царскому завтраку. Обычных участников завтрака 10–12 человек. Кроме них, к завтраку приглашаются военные агенты союзных держав: английский, французский, бельгийский, сербский, черногорский, итальянский, японский, высшие чины Верховного Главнокомандующего, и другие.