Господь, мы поднимаемся

– Говорит, зайдите в храм, посмотрите на мощи святого Дионисия, – вновь принялся рассказывать словоохотливый крестьянин. – Они все в золоте и драгоценных камнях. Посмотрите на нити из его одежды. Они тоже в золотом ларце. А такова ли судьба гробницы самого Господа? Пойдите за море и посмотрите. Вы, говорит, все лжецы. Идёте в крестовый поход, чтобы грабить, и верите так, как вам удобно. Мол, поэтому Господь и избрал детей. А если, говорит, меня никто из детей не услышит, пойду освобождать святыню один. Вот такие его слова, господин.

Мальчишка оставался внешне спокойным, словно речь шла не о нём. За время ухода из Клуа он похудел ещё больше, на лице, кроме веснушек, выделялись одни глаза, наполненные лихорадочным блеском. Пока всё шло не так, как ему предсказывал ангел. Он шёл в Сен-Дени долгих шесть дней, проповедуя на каждом постоялом дворе, но, казалось, его никто не слышит. Многие при словах о детском воинстве крутили пальцем у виска. Но мальчик не понимал, что идёт позади своей известности. Над ним смеялись, называли безумцем, но о нём говорили, рассказывали другим.

Ещё одна загадка для будущих исследователей. Ангел приказал мальчишке обращаться только к детям, а он начал свои выступления среди взрослых. В свои одиннадцать лет он как-то сумел понять, что завоевать авторитет пророка у детей будет слишком сложно, что вначале о нём должны заговорить взрослые. И тогда деревенскому мальчишке не будет нужды убеждать в своем избранничестве каждого встречного ребёнка, дети сами придут к нему, изначально зная о нем, как о вестнике неба.

– Разворачивайся и возвращайся в свою деревню, к родителям, крестоносец сопливый, – возвращая ему письмо, с насмешкой произнёс представитель магистрата. – Ещё раз услышу, что ты здесь смущаешь народ, я тебе уши надеру.

– А зачем вам меня прогонять? – вдруг бесстрашно ответил молчащий до этого мальчик. – Если моё дело от людей, оно рассыплется само собой. Надо мной только посмеются, вот и всё. А если от Бога – берегитесь, чтоб вам не стать Богопротивником!

– Ого, – выдохнул кто-то в толпе.

Знатный мужчина с аккуратно стриженной седой бородкой даже опешил, настолько дерзки и в то же время разумны были слова ребёнка.

– Гаманиил. Иудейский мудрец, – тихо произнёс приор, не отрывая от пастушка крайне внимательного взгляда. – Ты в какой книге прочёл это, мальчик?

– Ни в какой. Я не умею читать, – застенчиво признался мальчишка.

– Не умеешь читать? А как зовут тебя, чудесный ребёнок?

– Стефан. Стефан из Клуа, святой отец.

– И ты встречался с ангелом, Стефан из Клуа?

– Это истинно так, отче, – светло улыбаясь, подтвердил мальчишка. – Он сказал, что Гроб Господень можно освободить только верой. И что сделать это должны дети. Я передаю людям его слова. И если вы меня отсюда прогоните, я пойду в другой город. Прогонят оттуда – пойду в следующий. Я буду ходить по всей земле, пока не исполнится предначертанное.

Приор продолжал пристально изучать мальчика. Кто знает, как бы развивалась дальше судьба пастушка, если бы не эта встреча. Может, о необычном мальчишке поговорили бы, посудачили, и на этом всё и закончилось. Знамени нужны руки, чтобы поднять его вверх. За минуту их разговора священник понял главное: неважно, кого на самом деле повстречал ребёнок на пологих холмах Клуа; важно, что он сам поверил в свою избранность, а поверив, мог заставить поверить в неё других. Приор отвёл взгляд от босых ног мальчишки, рассеянно посмотрел на стоящих кругом крестьян, на скотные ряды, серую громаду готического собора. Затем зачем-то посмотрел на небо. Мальчишка продолжал светло улыбаться, заслоняясь рукой от солнца.

– Нечего тебе проповедовать здесь, на краю ярмарки, возле коров и свиней, – вдруг неожиданно ласково сказал ему священник. – Я поговорю с настоятелем храма, чтобы он разрешил тебе обращаться к народу со ступеней церкви. Будешь ночевать в соборе. Никто тебя отсюда не прогонит. Ты прав, Стефан из Клуа. Если это дело от Бога, то кто такие мы, грешные, чтобы ему мешать?

Ангел говорил: «Я всегда рядом, я могу принять любое обличье, я буду стоять под видом слушателя, и ты меня не узнаешь». И сейчас Стефан не сомневался, что этот добрый священник с золотой пряжкой на мантии и есть его ангел, вновь спустившийся с небес, чтобы ему помочь.

– Я знал, что сегодня встречусь с вами, – негромко сказал он священнику, когда тот с представителем магистрата уже выходил из толпы.

– Конечно. Ты же пророк, – не стал спорить приор.

Некоторое время знатные мужчины шли молча, не замечая толчеи и шума. Представитель магистрата с некоторым удивлением посматривал на своего попутчика. Но лицо приора было непроницаемым. Разрешение проповедовать со ступеней собора означало очень многое. Церковь как бы давала людям понять, что поддерживает этого мальчишку, а значит, он действительно встречался с ангелом, и его безумные речи на самом деле могли быть посланием с небес.

Лишь когда они пересекли площадь и вышли на выложенную булыжником улочку, ведущую к замку, в котором остановился приор, представитель магистрата не выдержал.