Господь — Пастырь мой

В последующие годы Анна много раз приезжала на гастроли в Россию. Была возможность ее видеть и слышать, присутствовать на записи ее песен в бывшей «кирхе» в Вознесенском переулке, близ Консерватории. Там располагалась студия грамзаписи «Мелодия».

Особенно запомнилась запись песни «Эхо любви» к фильму «Судьба».

«Оркестр заиграл первые аккорды, — вспоминает Анна Николаевна, — чуть позже вступила Анна. Когда зазвучал ее голос, в аппаратной все заплакали. Это был первый репетиционный дубль. Повторной записи не потребовалось. В таком виде эта песня и вошла в фильм. Это было чудо! Музыканты, дирижер и певица словно слились в одно целое. Повторить такое было уже невозможно. Так что"Эхо любви" — это единственная песня в репертуаре Анны Герман, записанная с первого дубля одновременно с оркестром. В нее была вложена вся душа».

Когда Анна по окончании записи, очень радостная, вошла в аппаратную, все бросились поздравлять ее с таким успехом, целовали и благодарили ее. Особенно тепло приветствовал ее режиссер фильма Евгений Матвеев. Он изначально был уверен, что эту песню должна петь только Анна Герман.

С предвкушением радости услышать необычайное пошла однажды со мной на концерт Анны Герман Анастасия Ивановна Цветаева. По моим рассказам она уже познакомилась с Анной, но не слышала еще ее голос.

И вот произошла ее первая встреча с той, которую она приняла всем сердцем, всей душой.

В очерке об Анне Герман Анастасия Ивановна писала о своих впечатлениях: «Я за мою жизнь слышала не один, казалось, неповторимый голос певицы, — но только голосу Анны Герман принадлежат по праву слова — неповторимый и несравненный.

Сама душа лирики звучала и томилась в невыразимой словами прелести ее голоса.

Сама Любовь тянула к нам руки в каждой ее песне.

Само Прощание прощалось с нами в ее интонациях, в каждом углублении певческой фразы.

Сама Природа оплакивала свой расцвет и свое увядание.

Поэтому так неповторимо очарование ее тембра».

Выступления Анны Герман в России продолжались. В ее репертуаре стало появляться больше русских песен и романсов. Многие композиторы, оценившие ее уникальные вокальные возможности, писали песни для нее. Исполнялось благое желание Анастасии Ивановны, которая хотела, чтобы Анна не ограничивала себя эстрадой, а становилась бы камерной певицей.

Однажды после концерта в Лужниках в короткой беседе с Анной Герман Анастасия Ивановна поведала ей свою мечту, попросила ее петь романсы. Анна шутливо ответила: «Когда постарею».

Анна пела романс «Гори, гори, моя звезда», лермонтовское «Выхожу один я на дорогу», спела из шаляпинского репертуара песню «Из‑за острова на стрежень».

Звезда для Анны — это не она сама, хотя ее и называли звездой мировой эстрады, и в 2003 году перед концертным залом «Россия» на Площади Звезд была заложена звезда в ее честь. На это торжество была приглашена вся семья Анны Герман: муж, сын и мать. При жизни Анны астрономы одну из вновь открытых звезд назвали «Анна Герман». Она знала об этом.

Но Анна всю жизнь тянулась к другой звезде, Той, ради которой волхвы отправились в свое далекое путешествие в Вифлеем.

В голосе Анны было некое томление. Это — томление по Богу, и оно разрешилось встречей с Ним в конце ее земной жизни.

На свой последний концерт в Москву в 1980 году она приехала уже больная. Опухла нога.

Мы с сестрой Раисой встретили ее у гостиницы «Россия» перед поездкой на концерт. Как легко, словно белая птица, выпорхнула и села в машину болгарская певица Лили Иванова, и с каким трудом, прихрамывая, шла к этой же машине Анна.

На концерте в Лужниках перед ее выходом на сцену гасили свет. В полутьме она проходила между стульями музыкантов на свое место. Загорался свет. Анна начинала петь. В ее пении была такая сила жизни, что зритель и не подозревал, какие страдания ей приходится переносить.

По окончании пения свет гас, и Анна незаметно уходила за кулисы.

Анна была неизлечимо больна. Я стал получать из Варшавы от ее матери Ирмы грустные письма. «Как тяжело видеть страдание своего ребенка, — писала она, — если бы можно было все взять на себя».

Но так уж определено. Каждый человек несет свой крест и испивает свою чашу страданий. Страдание, если человек его принимает, не ропщет, проходит через него, завершается Радостью, Радостью неземной.

Каждому человеку очень важно когда‑нибудь оказаться, как Матерь Божия, у Креста. Там некуда уйти. Божия Матерь не мечется, не суетится. Так и человек, испивая чашу страданий до дна, наполняется неземным светом.

Дочь одной умершей женщины поведала мне, что незадолго до смерти мать призналась ей: «Ты меня поймешь: откровенно говоря, я не хотела бы выздороветь, я боюсь потерять то, что Господь открыл мне во время болезни».

Небо открылось Анне. Она лично встретилась с Богом в глубине своего страдания на одре болезни. Рак съедал ее тело, оно уже отказывалось жить, а дух ликовал. Все ее мысли были заняты Богом. Все житейское отступило перед вечностью.