«Господь! Прости Советскому Союзу!» Поэма Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слезы»: Опыт чтения

Пахнет дело мое керосином^{5}

,керосинкой^{6}, сторонкой родной^{7},пахнет «Шипром», как бритый мужчина^{8},и как женщина – «Красной Москвой»

(той, на крышечке с кисточкой)^{9}

, мылом,банным мылом^{10} да банным листом^{11},общепитской подливкой, гарниром^{12},пахнет булочной там, за углом^{13}.

Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Я чую^{14}

,чую, Господи, нос не зажму^{15} —«Беломором», Сучаном, Вилюем^{16},домом отдыха в синем Крыму!^{17}

Пахнет вываркой, стиркою, синькой^{18}

,и на ВДНХ шашлыком^{19},и глотком пертуссина, и свинкой^{20},и трофейным австрийским ковром^{21},

свежеглаженым галстуком алым^{22}

,звонким штандыром на пустыре^{23},и вокзалом, и актовым залом^{24},и сиренью у нас на дворе^{25}.

Чуешь, сволочь, чем пахнет? – Еще бы!

Мне ли, местному, нос воротить?^{26} —Политурой, промасленной робой^{27},русским духом^{28}, едрить-колотить!^{29}

Вкусным дымом пистонов^{30}

, карбидом^{31},горем луковым и огурцом^{32},бигудями буфетчицы Лиды^{33},русским духом, и страхом, и мхом^{34}.

Заскорузлой подмышкой мундира^{35}

,и гостиницей в Йошкар-Оле^{36},и соляркою, и комбижиром
в феврале на холодной заре^{37},

и антоновкой ближе к Калуге^{38}

,и в моздокской степи анашой^{39} —чуешь, сука, чем пахнет?! – и вьюгой,
ой, вьюгой, воркутинской пургой!^{40}

Пахнет, Боже, сосновой смолою,

ближним боем да раной гнилой^{41},колбасой, колбасой, колбасою,
колбасой – все равно колбасой!^{42}

Неподмытым общаговским блудом^{43}

и бензином в попутке ночной^{44},пахнет Родиной – чуешь ли? – чудом,
чудом, ладаном, Вестью Благой!^{45}

Хлоркой в пристанционном сортире^{46}

,хвоей в предновогоднем метро^{47}.Постным маслом в соседской квартире
(как живут они там впятером?

Как ругаются страшно, дерутся…)^{48}

Чуешь? – Русью, дымком, портвешком^{49},ветеранами трех революций^{50}.И еще – леденцом-петушком!^{51}

Пахнет танцами в клубе совхозном

(ох, напрасно пришли мы сюда!)^{52},клейкой клятвой листвы, туберозной
пахнет горечью^{53}, и никогда,

навсегда – канифолью и пухом,

шубой, Шубертом… Ну, задолбал!^{54}Пиром духа, пацан, пиром духа,
как Некрасов В. Н. написал!^{55}

Пахнет МХАТом и пахнет бытовкой^{56}

,люберецким дурным кулаком^{57},Елисеевским и Третьяковкой^{58},Русью пахнет, судьбою, говном^{59}.

Черным кофе двойным в ЦДЛе.

– Врешь ты все! – Ну, какао в кафе…^{60}И урлой, и сырою шинелью
в полночь на гарнизонной губе^{61}.

Хлорпикрином, заманом, зарином^{62}

,гуталином на тяжкой кирзе^{63},и родимой землею, и глиной,
и судьбой^{64}, и пирожным безе^{65}.

Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Конечно!

Чую, нюхаю – псиной и сном^{66},сном мертвецким, похмельем кромешным^{67},мутноватым грудным молоком!^{68}

Пахнет жареным, пахнет горелым^{69}

,аллергеном – греха не таи!
Пахнет дело мое, пахнет тело^{70},пахнут слезы, Людмила, мои^{71}.