Господь управит

Харитоныч и кризис

Харитоныч долго стоял рядом, не вмешиваясь в мой разговор с прихожанами. Правое ухо у него почти глухое, а вот левое слышит хорошо, поэтому, если дед, левым боком повернутый, находится недалеко — жди реплики или разглагольствования. Так оно и случилось.

— Что ты, батюшка, все вздыхаешь: «кризис», да «кризис», — начал Харитоныч. — У нас в селе у того кризис, кто в огороде не працюе и молоко в магазине купуе.

— Харитоныч, а в городе?

— А в городе сами виноваты. Поехал к дочке, а они чай пакетиком по одному разу заваривают и в мусор… Где тут грошей напасешься?

Еретическая имясловность

Ольга, Мария, Ксения, Сергий, Вячеслав, Роман, Александр, Александра, Георгий… и еще пара десятков имен, постоянных и многочисленных во времена нынешние. Тяжело их небесным покровителям.

Столько в их честь наречено…

А вот Пелагеям, Параскевам, Феклам, Ферапонтам — сплошь безделье. Практически некого окормлять.

Представляете, сколь рады будут их святые, когда вы Никандром или Мокием своего сына назовете или дочь — Марфушей? Да они, в своей святости у Бога пребывающие, все для своих чад выпросят. И защитят, и наградят, и талантами обеспечат!

Есть у меня знакомый священник. Ему уже около восьмидесяти. Говорит:

— Не помру, пока Марфу не окрещу…

Наверно, еще долго жить будет.

Материнское

Почти каждую субботу у панихидного столика стоит и плачет эта женщина…Ее единственный сын погиб в шахте. В горняцком поселке это дело обычное, хотя трагедию не умаляет.

Но плач у нее сегодня не тот, который был в первый-второй год после смерти сыночка. Об ином скорбит женщина:

— Я ведь могла еще родить! Могла…

Ходоки в епархии

— Владыка святый, дайте священника, мы ему и жилье, и помощь, и заботу нашу обеспечим, да и управляющий наш тоже просит…

Владыка, хоть и понимает, что это под праздник делегация пришла, что после Пасхи с Красной горкой до Троицы ни одной души не придет к старому домику времен позднего сталинизма, преобразованного под церквушку, все же пишет Указ о назначении настоятеля.

Пишет и понимает: к концу лета, а то и раньше, матушка нового настоятеля с маленькими детишками у епархиальной приемной плакать будет.

Ходоки же позже придут. К Рождеству.

Обещать будут…

Елизаровна

Елизаровна — бабушка строгая и осмотрительная. Она, к удивлению своих сверстниц, все помнит и ничего не забывает.

Вот только одна с ней беда: ничего нового не приемлет, и если я на службе что-то сделаю «не так», например, не положу под Евангелие платочек на молебне, то обязательно вынужден буду выслушать вразумление Елизаровны.

Слава Богу, что моя канонистка устав клиросный не осваивала и литургику не изучала. Проблем бы было не счесть…

Когда после Блаженных стали мы тропари читать (всего-то на 4), Елизаровна долго бурчала и не соглашалась. Даже «католиком» меня обозвала в сердцах. Для нее «католик» (уж не знаю почему) — своего рода бес церковный.

Не столь давно заболела моя ревнительница сельского православного благочестия и прибежавший ее правнук позвал меня пособоровать прабабку.

После соборования, для которого Елизаровна заставила меня сделать семь деревянных стручцов с намотанной на них ватой (обычно я помазываю одним «софринским»), бабуля вдруг попросила:

— Ты, батюшка, Евангелию мне принеси, на церковном языке писанную…

Для чего Елизаровне Евангелие на церковно-славянском, когда она и видит слабо, а читает даже по-русски с трудом, мне было не понятно.

Тем более что на божнице, вместе с многочисленными иконами, рушником и цветами, лежал и увесистый томик Библии современного издания.

— Так пусть Вам правнук читает по главке — ответствовал я с удивлением. — Вон же Библия лежит.

— Ты, батюшка, мне настоящую Евангелию принеси, церковной грамотой писанную, — повторила бабуля.

— ?!

— Ох, молодь-то непутевая! И чему вас учат!.. — забурчала Елизаровна. — Под подушку мне Евангелию положить освященную и церковную надо, что бы здоровье прибавилось. Или смерти мне хочешь?

…Вчера я ездил за «товаром» в Луганск, купил ей «Евангелию» на церковно-славянском. Освятил и завез.

И действительно, чему нас, непутевых, учат???

Хорошая девушка

На краешке церковной скамейки присела девушка. Именно присела. Ей неловко, и она готова тут же вскочить даже от взгляда проходящего мимо человека. Устала. Видно, впервые на службе, а служба нынче долгая была.

Точно знаю, меня ждет. Еще на малом входе увидел ее, новенькую, среди знакомых лиц.

И ведь знаю, зачем ожидает.

Глаза уже все выдали.

— Как маме сказать, что у меня ребенок будет?

Хорошая девушка. Если бы она уже своего ребенка не любила, то в церковь бы не пришла.

Несправедливый Бог

Отпевал сегодня старушку в селе, которое и селом уже назвать-то нельзя: полторы улицы, с тремя десятками жилых домишек, и столькими же брошенными хатами. Казалось бы, и прудик есть, и балка, поросшая лесом, рядышком, и земля плодородная, да и усадьбы с садами богатыми… а не живут.

Пусто.

Поземка по пустым дворам бродит, ведро дырявое по улице гоняет. Грустно кругом. Удручающе.