Господь управит

Сторож медленно, со значением оглядел все увеличивающуюся группу прихожан, мысленно прикидывая, кто же из них мог навести порчу на храмового воротного долгожителя. Ведьм, колдунов и колдуний не находилось. Слышался хруст снега под ногами прихожан, да инеем от дыхания покрылись бороды и платки. Холодно.

Из-за угла, оттуда, где останавливается трамвай, показался второй храмовый священник, отец Андрей. Батюшка изрядно подмерз, но виду не подавал. Поняв, в чем дело, тут же внес рацпредложение:

— Федор Иванович, вы замок держите, а я ключ вертеть буду.

— Вы бы лучше молились, отец, — ответствовал сторож, скептически оглянув тщедушную фигуру священнослужителя, но предложение принял. Казалось бы, вот-вот и щелкнет замочная пластина, освободит дугу замка, ворота откроются, но застревал ключ на полпути и проворачиваться не желал.

Тут и блаженный местный определился. Все вздохнули облегченно: уж он-то откроет. Да и как не открыть! Плечи — косая сажень, кулак — что дыня средних размеров, молитвенник, каких не сыщешь, да и зовут именем исконно христианским — Алешенька. Обязательно откроет!

Взялся за дело Алексей-надёжа. Себя крестит, замок Крестом осеняет, богослужебные тексты поет. Тут тебе и «Непроходимая Врата», и «Двери, двери, премудростию, вонмем», и «Покаяния отверзи ми двери», и прочие слова святые.

Не открывается замок.

Прихожан же все больше и больше собирается. Уже шум стоит. Нервничают. Мерзнут. Хористам пора на клиросе ноты раскладывать, алтарникам да пономарям лампады возжигать да кадило растапливать, а Дарье на колокольне благовест отзванивать.

Надо. Очень надо, но ворота на замке.

Машину отца настоятеля дед Федор увидел первым. На то, что он откроет замок, сторож не надеялся. Куда ему? В скорого антихриста не верит, ИНН принял, новый паспорт без разговора получил и в церкви запретил говорить, что на нем знаки сатанинские есть. Книжки все старинные читает, да о любви друг ко другу рассказывает. Ни врагов у него, ни страха перед днями последними нет. Поэтому замок он никак открыть не сможет. А вот позвонить слесарям, которые по понедельникам в храме работают, у него возможность имеется, так как штука эта сатанинская, «мобильник», всегда у отца настоятеля под рясой прицеплена.

Собравшаяся толпа прихожан расступилась перед протоиерейской машиной, и она медленно подъехала к воротам. В это время замок в руках деда Федора щелкнул, ключ повернулся, дужка замочная открылась, и ворота распахнулись точно перед капотом не останавливающейся настоятельской машины…

Настоятель со своим вторым священником уже читали входные молитвы, пономари разожгли лампады, алтарники раздули кадило, Дарья благовестила на колокольне, а у открытых ворот молча стоял, аки столб, дед Федор и смотрел на открытую дужку старинного замка.

Красивый Бог

Каждое утро Саша слышал, как бабушка тихо читала молитвы. Слов было не разобрать, только «аминь», да «Господи, помилуй». Бабушка стояла перед темными иконами, раз за разом крестилась и кланялась, а на нее сверху, со старой, источенной насекомыми доски, смотрел Бог.

Утром Бог был обычным и спокойным, а к вечеру Он менялся, становился немного страшным и строгим.

За этой, самой большой иконой, внизу были еще маленькие. Там же лежали бабушкины документы и фронтовые письма деда, которого Саша не помнил, так как родился уже после его смерти. Прятались там и грозные бумажки с печатями, которые бабушка называла непонятным словом «налоги».

Днем Саша не раз подбегал к «красному углу» и смотрел вверх, на Бога. Узнавал, сердится Он на него или нет. Бог обычно не сердился и никогда не плакал, хотя бабушка не раз ему говорила, что Он плачет над нашими грехами.

Что такое грех, Саша уже знал. Это когда стыдно и хочется, что бы никто не увидел. Он даже друзьям рассказал о плачущем Боге, но те его убедили, что Бог за маленькими грехами не следит, только за большими, а большие бывают у одних взрослых. Саша согласился, но все же иногда подбегал к иконе — проверял: а вдруг Бог заплакал…

Когда уже поспели вишни, и Сашу вместе с его друзьями каждый день отправляли в сад — «гонять шпаков», то есть следить, чтобы птицы вишни не клевали, бабушка сказала:

— На Троицу, в воскресенье, в церковь поеду. Куплю новую икону. Батюшка обещал привезти. Будет у нас Боженька красивый и нарядный.

Что такое «Троица», Саша не знал, а вот увидеть нарядного Бога ему очень хотелось.

В церковь бабушка уезжала рано утром, на мотовозе (была раньше такая дрезина, людей перевозящая). Чтобы внука никто не напугал, она отправила его ночевать к дядьке. На ночевку мальчик отправился с удовольствием. У дядьки был сын, Сашкин брат, хоть и двоюродный, но роднее не бывает. Они по-родственному и родились в одном месяце одного года.