Господь

Сознание Христа, а тем самым и всего Нового Завета, исходит из реальности единого живого Бога, но вместе с тем и из того, что в этой единственности и в этом единстве есть нечто особое - образ бытия, превосходящий наши представления. Кажется, будто из единства Бога восходят различные лики. О Боге говорится, что Он - Отец. И прежде всего не потому, что Он отечески любит нас. Свою тварь - это еще не коснулось бы Его Самого, - но потому, что у Него есть Сын, равный Ему. Он творит в Себе Самом, порождает из Себя некое «Ты», вкладывает всю полноту Своего смысла в Слово, Которое есть существо, обращенное к Нему... О Боге говорится, что Он - Сын. Но не потому, что Он, как дитя человеческое, получает сердце человека и живет его жизнью - это еще не коснулось бы Его Самого; Бог есть Сын, потому, что Он - образ, рожденный творящим Отцом. В Нем раскрывается сокровенность Отца, обретая конкретное воплощение. Он - Слово, произнесенное Творящим Словом и в Свою очередь обращенное к Нему в бесконечной, блаженной преисполненности... Итак, Два Лика в одном Боге, две Личности, предстоящие Друг перед другом. И хоть между Ними проходит священный и неприкосновенный рубеж - Бог един.

Между Ними есть, видимо, нечто, чего нет между людьми, нечто, дающее возможность быть действительно двумя Сущими в одном существе и одной жизни: подлинная, единственная открытость друг другу. Между Ними отсутствует, видимо, нечто, отделяющее каждую тварь от другой: замкнутость индивидуальности. Очевидно, это связано с тем, чего также нет ни у одного человека: с совершенством личности. Сотворенное существо - не полноценная личность. Этот недостаток проявляется именно в том, что оно не способно на полную общность с другим. Оно не может отдаться до конца, потому что должно утверждать себя самое через «Я - не Ты». Это самозамыкание, которым оно защищается от растворения в другом, показывает, что оно еще не обладает настоящей глубиной как личность. У Бога это не так. Двое в Боге, о Которых мы говорили, попросту открыты друг другу, - настолько, что у Них только одна жизнь, Один полностью живет в Другом, и ни одно биение сердца, ни один вздох, ни один порыв Одного не ускользает от Другого. Именно это и служит, вероятно, причиной того, что Каждый из Них полностью и до конца принадлежит Себе Самому.

Все это означает, что Бог есть дух. Под «духом» здесь понимается, как мы уже говорили, не рассудок, логика или воля, а Святой Дух, Пневма, то есть именно та чистая открытость бытия и вместе с тем - нерушимая свобода личности, которая способна на совершенную любовь, на безоговорочное единение при полном обладании собственным «Я» и «Ты». То, что Бог живет в этом четком различении и вместе с тем - в этой сокровенной общности, возможно именно потому, что Он- «Святой Дух». В третьем, в Духе, Отец и Сын совершенно открыты друг другу и вместе с тем полностью принадлежат Себе. В Духе Отец творит светлый облик, в Котором Он с «благоволением» зрит Себя; в Духе Сын владеет божественным смыслом, излучая его навстречу Отцу. В Духе Отец изливает всю полноту Своего существа в открытость Слова, зная, что она все же останется неприкосновенной; в Духе Сын получает от Отца смысл и бытие, в Нем Он - слово, и все же именно поэтому Он принадлежит Самому Себе.

Эта открытость и одновременно принадлежность Самому Себе, т.е. Дух, также является Ипостасью. То, что Отец и Сын все получают друг от друга и живут друг в друге, Каждый из Них становится Собой благодаря Другому - проявление Духа, Который, в свою очередь до конца выражает в этом Себя. Писание живописует это посредством своеобразных образов - голубя, нисходящего от Отца на Сына, ветра, дующего, где хочет, шума с неба, подобного сильной буре, языков пламени (Ин 1.32, 3.8; Деян 2.2-3).

Но все это - тайна, и именно эти образы дают почувствовать это. Сказанное нами сейчас не «объясняет» ничего. Мы только постарались ощупью проникнуть в то, что окружает Христа, о чем говорят нам Его слова.

Поскольку Бог таков, каков Он есть, а человека Он сотворил по Своему образу и подобию, - человек стремится вырваться из замкнутости в себе самом, не растворяясь, однако, в другом человеке или в общности; он жаждет такого бытия, которое было бы одновременно и его собственным и общим, чего он сам по себе достигнуть никогда не может. По благодати он получил это в раю по отношению к Богу, а через Бога -К другому человеку и совокупности людей. Поэтому, если бы первый человек выдержал испытание, он создал бы тем самым благодатную основу для жизни Других, - поэтому и вина первого человека не могла не стать виной всех. Из-за этой вины была потеряна благодать и то, что из нее проистекает; желание, о котором мы говорили, теперь не исполняется. Все время приходится платить за одно другим: за более глубокую самобытность - потерей общности, за более глубокую самоотдачу - ущербностью свободы. Только в Святом Духе это желание исполняется.