Господа Магильеры (СИ)

Во время дежурства Менно приучился оставлять перед собой тускло горящую лампу и маленький теплый огонек бесстрашно пытался разогнать тьму, царящую вокруг. Но и это не было достаточно действенной мерой. Постепенно Менно обнаружил, что хозяйка вечной ночи подбирается к нему все ближе. Во время дежурств он стал проваливаться в полубессознательное состояние, схожее с оцепенением. Он ощущал все происходящее вокруг, но при этом сам делался безвольным и неподвижным, как самая настоящая каменная глыба, холодная и снаружи и в середке. В этот момент его настигала полнейшая апатия, но при этом пропадали все мысли, что обычно вились в голове - о том, как затекли ноги, как хлюпает в сапогах и как протяжно жалуется желудок. Темнота нашептывала ему что-то, гипнотизируя и усыпляя, настолько, что Менно застывал, почти не способный пошевелиться, в такие моменты единственное, что он мог, это слушать. Да и желаний прочих не оставалось. Лишь касаться рукой стылой земли и ощущать мельчайшие шорохи, что доносятся из ее недр.

И он слушал. Одинокий человек в каменном закутке, наедине с вечной ночью.

В конце концов, это было единственное, что он действительно хорошо умел.

* * *

Возможно, лейтенант в конце концов забыл бы про него. Менно был нескладен и неумел, но исполнителен, а чуткость его могла дать фору любому ротному геофону. К тому же, он провел в подземелье уже три месяца – тот срок, когда позволительно уже именоваться настоящей «крысой», а не «крысёнком». Возможно, лейтенант проникся бы к нему подобием уважения и прекратил издевательски именовать «господином штейнмейстером». Если бы Менно сам не обратил на себя его гнев.

Случилось это в один непримечательный день, похожий на все прочие как одна земляная песчинка похожа на другую. Менно работал «на ногах», сопровождая одну из проходческих групп. Тяжелая, выматывающая работа. Если на взводной станции прослушки, отнесенной далеко в тыл, можно было расположиться с относительным удобством, пусть даже имея из всей обстановки лишь грубо сколоченные нары и настил, работа «на ногах» никаких удобств не предполагала вовсе. Она означала, что целый день, а то и больше придется провести в темных штреках переднего края, куда не подвели даже электричества, идти по колено в ледяной воде и дышать воздухом, тяжелым и не способным насытить.

Проходческая группа прокладывала фальш-туннель. Вооружившись заступами и лопатами, саперы вели второстепенную ветку, намеренно не маскируясь и производя больше шума, чем требовалось. Ход этот никогда не окончился бы минной галереей и предназначен был лишь для того, чтоб сбить с толку английскую прослушку. «Пусть понервничают, - посмеивался лейтенант, размечая пунктиры фальш-туннелей на своей схеме, - Пусть подгонят контрмины и заставляют своих слухачей вслушиваться до крови из ушей. Пусть готовят рубежи и считают, что угадали наше главное направление. Нам это лишь на руку. Пусть не считают себя самыми большими хитрецами на планете!..»

Через неравные промежутки времени саперы, тяжело дыша, откладывали свой инструмент и замирали, превращаясь в зыбкие подземные тени. Тогда наступало время Менно. Он приникал к слизкой и холодной, как змеиная шкура, земляной стене, и пытался ощутить исходящую от нее вибрацию. Не копают ли англичане навстречу? Не готовят ли засаду? Не подводят ли контрмину?

К тому моменту Менно уже умел определять обычные звуки подземелий и отсеивать их, обнаруживая те, что грозят настоящей опасностью. Знал, как сотрясается порода от работающего бура, даже тогда, когда его из предосторожности пускают на малых оборотах. Знал, как ощущаются шаги ног в тяжелых английских ботинках. Мог уловить шорох, который часто возникает, если тащить по земле тяжелый, набитый взрывчаткой, ящик. И еще знал, как воспринимается внутреннее напряжение недр, грозящее обвалом.

Работа была отупляющей, монотонной, и равномерный стук заступов в темноте лишь глубже погружал Менно в подобие тяжелой и мучительной дремы, когда сознание, пытаясь покинуть тело, беспомощной мухой билось о прозрачные, но мутные, как кухонное окно, своды. От постоянного холода сводило ноги, а кости казались хрупкими, способными лопнуть от неосторожного шага. Менно спрятал зябнущие руки за пазуху и, выбрав место посуше, привалился спиной к земле.

- Эй! Штейнмейстер! – окликнул его Кунце, здоровяк из второго отделения, - Послушай-ка землю.

Менно, вытянув из-за пазухи только отогревшиеся было ладони, покорно приложил их к стене, покрытой ледяной испариной, сам при этом едва держась на ногах. Он провел целый день в узких невентилируемых туннелях, к которым, вдобавок, пришлось пробираться через затопленные участки, и был уверен, что с минуты на минуту просто упадет в обморок, обеспечив взвод свежей темой для шуток на следующую неделю.

Земля молчала.