Господа офицеры и братцы матросы

Если на Балтийском море до 20-х годов XIX века служили офицеры англичане, то на Черноморском море во все времена было много офицеров греков. Опытные моряки и храбрые воины, греки не отличались грамотностью и образованностью, всегда предпочитая теории практику. Типичным представителем этой плеяды может служить капитан первого ранга, впоследствии и контр-адмирал Николай Кумани. Участник сражений при Чесме и Фидониси, при Керчи и Калиакрии, он пользовался большой популярностью среди моряков. Один из современников вспоминает о нем так: «Он (Н.П. Кумани – В. Ш.) говорил по-английски, по-французски, по-итальянски, по-гречески, по-турецки и по-арабски, не умея ни писать, ни читать, ни на одном из языков, кроме русского, на котором с трудом подписывал свой чин и фамилию. Примером его удивительной памяти служил следующий случай: адмирал Ф. Ф. Ушаков, желая убедиться, точно ли Кумани не умеет читать по-русски, написал приказ, состоявший из 7 пунктов, и, отдав его для переписки, хотел позвать Кумани в каюту и заставить его прочитать приказ при себе вслух. Узнав об этом, Кумани приказал писарю занести приказ к нему в каюту прежде, нежели адмирал подпишет его; писарь принес приказ, прочитал его один раз вслух и отнес для подписания. Когда адмирал позвал к себе Кумани, он взял приказную тетрадь наоборот и прочитал весь приказ от слова до слова. Храбрость Кумани была известна самой императрице. Адмиралтейств-коллегия, докладывая ей о произведении Кумани в капитана первого ранга, затруднялась возводить его в высшие морские чины по неграмотности. Государыня на это ответила: «Неграмотность не может служить препятствием к награждению столь храброго и достойного офицера». Впрочем, неграмотность Кумани была скорее курьезом, чем правилом, и именно благодаря этому осталась в анналах флотской истории.

Впрочем, наряду с такими опытнейшими командирами, как Подушкин и Кумани, встречались порой среди командиров судов и кораблей и настоящие баре, те, для кого морское дело было лишь неприятной, но неизбежной ношей, которую надлежало нести ради чинов, званий, наград и пенсии. Один из таких отцов-командиров описан в воспоминаниях адмирала Д.Н. Сенявина. Вот примерный распорядок дня командира линейного корабля «Владимир» князя Шаховского в 80-х годах XVIII века: «Капитан мой был лет под 50 от роду, весьма кроткого нрава, так что во всю кампанию, то есть около полутора года никто не слыхал громкого или гневного его приказания. Время проводил он каждый день почти одинаково. Поутру вставал в 6 часов, пил две чашки чаю, а третью с прибавлением рома и нисколько лимона (что называлось тогда «адвокат»). Потом, причесавши голову и завивши из своих волос длинную косу, надевал колпак, на шею повязывал розовый платок, потом надевал форменный белый сюртук и всегда почти в туфлях, вышитых золотом торжковой работы. В 8 часов в этом наряде выходил на шканцы и очень скоро опять возвращался в каюту. В 10 часов всегда был на молитве, после полудня тотчас обедал, а после обеда раздевался до рубашки и ложился спать. Чтобы скорее и приятнее заснуть старики имели странную на то привычку, заставляли искать себе в голове или рассказывать сказки. Вот и князь наш после обеда искался в голове, а ввечеру сказывали (ему) сказки. Соснувши час, другой, а иногда и третий – вставал, одевался снова точно так, как был одет поутру, только на место сюртука надевал белый байковый халат с подпояскою, пил кофе, потом чай таким же манером, как поутру. Около 6 часов приходил в кают-компанию, сядет за стол и сделает банк рубль медных денег. Тут мы, мичмана, пустимся рвать, если один банк не устоит – князь делает другой и третий, а потом оставляет играть, говоря: «Несчастие», а когда выигрывает, то играет до 8 и до 9 часов, потом перестает, уходит в свою каюту ужинать и в 10 часов ложился спать. Во время сна его никто не смей разбудить, чтобы такое ни случилось».