Господа офицеры! Книга 2 (СИ)

Через три часа, как ушла рота, дежурный на телеграфе старший портупей юнкер Козлов обнаружил, что телеграфист без его ведома вызывал станцию Гуково. При проверке ленты, оказалось, что предатель уже сообщил красным о выходе роты и ночном нападении. Мерзавца тут же вытащили на улицу и расстреляли. Вслед были посланы конные и пешие связные с приказанием отставить нападение и вернуться назад. Но посланные роту не нашли, она пропала в круговерти ночи, хотя должна была двигаться вдоль железной дороги и только вблизи станции рассредоточиться.

К утру из второй роты вернулось всего семеро.

Рота попала в засаду. За три версты до Гуково Добронравов приказал сойти с железнодорожного пути, где наверняка стоял дозор красных, и направил людей с обход слева от станции. Прошли примерно ещё две версты, когда передовое охранение наткнулось на большевиков. Рота развернулась в цепь и пошла на сближение. Заработал навстречу пулемёт, ударили выстрелы справа и слева. Кругом в ночи свистели пули и всем стало ясно, что рота угодила в ловушку. Метель не позволяла вести прицельный огонь, в снежной круговерти ни черта не было видно, но судя по беспрерывно стреляющей ночной темноте, красных было не менее батальона и патронов они не жалели. Штабс-капитан приказал отходить. Рота развернулась и побежала назад, теряя людей от флангового огня слева и справа. Слева из оврага заработал ещё один пулемёт, прошивая ночную темень длинными очередями. Пуля в ногу, бросила командира роты в снег. Пара офицеров тут же подбежала и подхватила его под руки, потащив вслед за остальными.

— Господа офицеры! Приказываю меня бросить и отходить! — прохрипел пришедший в себя ротный от вспышки боли в перебитой пулей кости. Ноги его волочились по земле, офицеры держали штабс-капитана под мышки, пытаясь вытащить командира из-под обстрела. Бежали медленно. Добронравов не видел наступающих красных, но предполагал, что ловушку могут захлопнуть и с тыла, тогда ляжет вся рота. Он достал наган и ударил рукояткой по державшим за плечи рукам. — Это приказ! Бросить и отходить! Застрелю, нахер!

Огненный ночной мешок перемолол роту за двадцать минут. Через двадцать минут красные стрелять перестали и от станции двинулась тёмная цепь, практически неразличимая во вьюжной ночи.

Батальон был недоволен. Многие считали, что полковник Борисов, совершил ошибку, послав лишь одну роту. Хотя все понимали, что не только недальновидность командования, но и предательство сыграло главную роль в гибели офицеров.

От посыльного Донской офицерской дружины получили сведения, что к красным подошло подкрепление в два эшелона. Сейчас их на станции скопилось до 2000 штыков. Это была серьёзная сила, которая могла свободно пробиться к Новочеркасску. Собственно, на пути у этого отряда стоял Офицерский батальон в сто двадцать человек и Донская офицерская дружина, численностью до двухсот человек, имевшая двадцать офицеров. Остальные — казачья молодёжь и старики казаки.

Следующей ночью батальон выдвинулся к Гуково, при одном пулемёте на дрезине. Борисов отправил в бой девяноста четыре человека, под командованием командира первой роты подполковника Плохинского. Сам остался на станции Зверево. Дружина должна была обойти Гуково, отрезав с тыла и заминировать мост, на случай если красные сумеют удрать со станции.

Ветер стих, вьюга утихомирилась, чуточку похолодало. Но в отсутствии ветра мороз почти не чувствовался.

Пётр шагал в своём взводе. Надо было пройти десять вёрст вдоль железной дороги. Шли тихо, не разговаривая. Только скрип плохо смазанных рычагов у дрезины да еле слышный стук колёс. Двигались прямо между рельсов в колонну по два. Где-то впереди шагал головной дозор. Наметённый снег легко подминался сапогами, изредка поскрипывая под подошвами. С усилением мороза скрипеть под ногами стало сильнее. В середине ночи подошли к станции и батальон развернулся в боевой порядок.

— Держись чуть сзади и слева от меня, — сказал Аженов прапорщику Озерееву. — Прикрывай меня слева. Браунинг засунь за отворот шинели, чтобы можно было быстро выдернуть. Патроны в винтовке зря не трать, перезарядиться не успеешь, их слишком много.

Пётр пристегнул к винтовке ножевой штык и упрятан наган за отворот шинели, чуть затянув поясной ремень. Он был готов.