Господа ташкентцы

За завтраком Мангушев пытался было продолжать "серьезный" разговор, и стал развивать свои идеи насчет "прав" вообще и в особенности насчет тех из них, которые он называл "священными"; но когда дошла очередь до знаменитого "Retour des Indes", серьезность изменила характер и сосредоточилась исключительно на достоинстве вина. Мангушев вел себя в этом случае как совершеннейший знаток, с отличием прошедший весь курс наук у Дюссо, Бореля и Донона. Он следил глазами за движениями Шарля, разливавшего вино в стаканы, вертел свой стакан в обеих руках, как бы слегка согревая его, пил благородный напиток небольшими глотками и т. п. Nicolas, с своей стороны, старался ни в чем не отставать от своего друга: нюхал, смаковал губами, поднимал стакан к свету и проч.

- Mais savez-vous que c'est parfait! on sent le gout du raisin a un tel point, que c'est inconcevable! {Но знаете ли, это совершенство! аромат винограда силен до такой степени, что просто непостижимо!} - наконец произнес он восторженно.

- N'est-ce pas? {Не правда ли?} - не менее восторженно отозвался Мангушев, - ah! attendez! a diner je vais vous regaler d'un certain vin, dont vous me direz des nouvelles! {ах! подождите! за обедом я вас угощу одним вином, и посмотрим, что вы о нем скажете!} Затем разговор полился уж рекой.

- Я только раз в жизни пил подобное вино, - повествовал Мангушев,c'etait a Bordeaux, chez un nomme comte de Rubempre - un comte de l'Empire, s'il vous plait {это было в Бордо, у некоего графа де Рюбампре графа эпохи Империи, изволите ли видеть.} - га! это было винцо! И хоть я не очень-то долюбливаю этих comtes de l'Empire {графов эпохи Империи.}, но это вино! Ah! ce vin! {Ах! какое вино!}

Мангушев развел руками, как бы давая понять, что дальше объяснять бесполезно. Nicolas сидел против него и завидовал.

- Я должен вам сказать, что судьба вообще баловала меня на этот счет. В другой раз, это было в Италии... в Сорренто, в Споленто - je ne sais plus lequel!.. {не помню, где именно!..} Приходим мы в какую-то остерию. Ну, просто, в грязную остерию, вроде нашей харчевни... vous pouvez vous imaginer ce que c'est! {вы можете себе представить, что это такое!} Жарко, устали, хочется пить. Разумеется, сейчас: una fiasco dal vino! - "Si, signor" {бутылку вина! - Хорошо, синьор.} и т. д. И что ж бы вы думали! Мне, именно мне, подают бутылку d'un certain lacrima Christi... ah! mais c'etait quelque chose! {знаменитые "слезы Христа"... ах! это было действительно нечто необыкновенное!} Представьте себе, что это была одна бутылка, хранившаяся у хозяина в погребе несколько десятков лет! Et puis, c'etait fini {А потом конец!}. Ни прежде, ни после я подобного вина не пивал!

Nicolas завидует еще больше, но в то же время чувствует, что и ему следует вставить свое слово в разговор.

- On dit que ce sont les oranges qui sont excellents en Italie? {Говорят, апельсины в Италии превосходны?} - картавит он с важностью.

- Oh! quant aux oranges, il faut aller les manger a Messine {Что касается апельсинов, нужно их есть в Мессине.}. Это все равно что груши, которые можно есть только на севере Франции. Везде это - груши, там - это божество!

- Et Naples! frutti di mare! {А Неаполь! устрицы, креветки!} восклицает Nicolas.

- Я ел их с утра до вечера и никогда не мог довольно насытиться. C'est tout dire. Mais vous n'avez pas l'idee de ce qu'on trouve a l'etranger en fait de vins et de comestibles} On y devient glouton sans y penser - parole d'honneur! {Этим все сказано. Но вы не можете себе представить, что можно найти за границей по части вин и кушаний! Там становишься обжорой, не замечая этого, - честное слово!} Перигор, Бордо, Марсель - все это усеяно! Тюрбо, тон, pate de foie gras - c'est a n'y pas croire! Et puis les huitres {паштет из гусиной печенки - трудно поверить! А потом устрицы,}, и эта бесподобная, ни с чем не сравнимая bouillie-abaisse! {рыбный суп!}

- Et les femmes donc! {Ну, а женщины!}

- A qui le dites-vous! Ah, il y avait une certaine dona Innes... {Кому вы это говорите! Ах, там была одна донья Инесса...} Впоследствии она была в Петербурге у одного адвоката... les gueux! ils nous arrachent nos meilleurs morceaux! {Прощелыги! они вырывают у нас лучшие куски!} Но я... я встретился с нею в Севилье. Представьте себе теплую южную ночь... над нами темное синее небо... кругом все благоухает... и там вдали, comme dit Pouschkinne:

Бежит, шумит

Гвадалквивир...

Мы идем, впиваем в себя этот волшебный воздух и чувствуем - mais a la lettre {буквально.} чувствуем! - как вся кровь приливает к сердцу! И вдруг... ОНА! в легкой мантилье... на голове черный кружевной капюшон, и из-под него... два черных, как уголь, глаза!.. Oh! mais si vous allez un jour a Seville, vous m'en direz des nouvelles! {Если вы когда-нибудь будете в Севилье, вы сможете порассказать!}

У Nicolas захватывает дыхание. Потребность лгать саднит ему грудь, катится по всем его жилам и, наконец, захлестывает все его существо.