Господин

— Ты точно готовила это блюдо раньше? — и принялся мне помогать загребать картошку своими большими сильными руками.

Наши руки постоянно соприкасались, и от этого меня словно било током, а потом мурашки разбегались по всему телу.

— Да, конечно, — пробормотала я, отчаянно краснея, а потом все же убрала руки и вымыла их в раковине.

— Теперь мне нужен противень и фольга. И можно уже включать духовку.

Терджан выдал мне противень, а сам занялся поисками фольги. Наконец мы благополучно засунули картошку в духовку и присели на высокие стульчики, чтобы перевести дух.

— Сколько у нас есть времени? — спросил мужчина.

— Примерно час.

— Давай дальше исследовать пакет.

Из волшебного мешка на свет показалась баночка с консервированным горошком. Я растроганно улыбнулась. Даже подумала, не приготовить ли оливье или винегрет, но сейчас оба эти салата были некстати, так как содержали картофель, а открыть горошек Терджан потребовал немедленно.

— Какой странный вкус… — пробормотал он, немного пожевав. — Нет, это не очень приятно. Как будто старые носки или еще что-то залежалое…

Следующим пунктом стала консервированная горбуша. Она понравилась моему высокопоставленному другу больше, чем горошек.

— Из нее можно сделать рыбный салат с красивым названием "Мимоза" или испечь пирог.

— Ты любишь готовить? — поинтересовался Терджан.

— Да, вполне. Особенно когда есть время, настроение и интересные продукты. Но и экстренная кухня мне не чужда. Макароны с сосисками, яичница и магазинные пельмени.

Пришлось потратить немало времени, чтобы объяснить ему, что это такое. Сосиски, кстати, тоже обнаружились в пакете, но я не рекомендовала своему религиозному другу пробовать их, так как там, скорее всего, присутствовали свиные субпродукты.

— Я знаю, отчего такая разница в отношении к этой скотине у наших стран, — заметил Терджан. — Это сложилось исторически и связано с нашими природными условиями — так утверждает наука. У нас свинья действительно нечистое животное, переносящее заразу. По крайней мере, так было раньше.

Я отпила немного кваса. Странно, мне казалось, что я слегка пьянею от него: кружилась голова, я чувствовала странную легкость.

— А как ты находишь мою религию? Ты так много прочитал ее священных текстов…

— В них много общего с моей. Особенно в Ветхом Завете. Принципы, нравственные устои, законы. Иисус, правда, внес значительную лепту в это учение. Идеал христианской жизни — это монашество. "Оставьте дом свой и своих родных — и следуйте за мной", "Не заботьтесь о хлебе, будьте как птички", "Возлюби Господа своего и ему одному служи" — и так далее. Меня не так воспитывали. Я должен заботиться о других людях, потому что я сильный. Если я уйду странствовать во славу Божию, кто их защитит?

— Бог? — осторожно предположила я.

— Бог и послал им меня на защиту.

Я пожала плечами: все это слишком сложно для меня. Терджан вдруг взял меня за ладошку своей большой горячей рукой, мягко сжал ее.

— Позволь мне заботиться и о тебе тоже.

— В каком смысле? — испуганно прошептала я, пытаясь отнять у него ладошку, но он не отпускал.

— Ты знаешь, в каком. Доверься мне и Богу. Он знает, как лучше.

— Ты хочешь, чтобы я приняла твою религию и осталась здесь насовсем…

— Так будет лучше для тебя!

— И выйти замуж… здесь…

На его скулах проступил темный румянец. Ноздри его раздувались, губы подрагивали.

— Да, — выдохнул он. — Я предоставлю тебе самого лучшего мужа, какого только можно найти на этом свете. Он будет любить тебя, заботиться о тебе и ничего не требовать взамен.

— А как же постель? И дети?

— Ты не хочешь детей?

— Я не смогу лечь в постель с нелюбимым человеком.

— Думаю, что его вполне возможно полюбить.

— Так у тебя уже есть кто-то на примете?

Тут он особенно сильно сжал мои пальцы, я сдавленно пискнула и все-таки выдернула их из его железных тисков.

— Прости, — хрипло прошептал Терджан. — Я не хотел сделать тебе больно.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Да. Есть кое-кто. Я еще не совсем уверен…

— Терджан, ну что за бред?! Браки так не заключаются, по крайней мере, в цивилизованных странах, и уж точно не мой брак… Я не пойду замуж за человека, которого не знаю. Который принадлежит к чужой стране, религии, культуре… Мы с ним не сможем договориться, это… утопия.

— А я? — вдруг порывисто бросил он, темнея лицом еще гуще. — За меня ты смогла бы выйти?

— Нет.

— Почему?

— Потому что ты женат.

— А если бы я не был женат?

— К чему эти игры с воображением? Ты женат, и точка.

Мужчина раскипятился:

— Да не обо мне ведь речь, глупая ты женщина! Мы же говорим о том, смогла бы ты выйти за гражданина моей страны или нет!

— Нет. Терджан, успокойся, пожалуйста. Нет, я не смогла бы. Это невозможно. У меня есть жених. Я еще не рассталась с надеждой встретиться с ним. Но даже если он мертв, я не смогу вступить в брак с одним из вас. Я так чувствую. Не смогу. Ну сам подумай, мы будем ссориться по каждому поводу. А я страсть как не люблю ссориться — это для меня настоящая боль. И что это будет за семейная жизнь?

— Я думаю, ты все усложняешь и сгущаешь краски. Всегда можно договориться.