Господин арматор

С лабораторным разделением нефтяных фракций особых проблем не возникло, к началу января основную часть работы я закончил, и в этом сильно помогли сделанные ранее термометры. Пятого января тысяча пятьсот пятьдесят седьмого года я, наконец-то получил первый керосин и бензин. Единственная печаль – выход лёгких фракций оказался не велик, а на крекинг я пока замахиваться не стал. Задача сама по себе решаемая, как минимум в том виде как её предлагали осуществлять Шухов и Гаврилов, а позднее реализовал Бартон, но обслуживание такой установки потребует грамотных специалистов, которых обучать пока просто некогда. Так что пока мазуту придётся дожидаться своего часа, а вот керосин и бензин пойдут в дело. Думаю, керосиновые лампы тем же богатым персам придутся по вкусу, особенно если расплачиваться за топливо для них персидские купцы смогут обычной черной нефтью. Русские бояре, наверняка тоже проявят интерес, однако тут расчёт пойдёт за денежки, и с учётом цены на нефть в Москве, весьма немалые. Выход керосина у меня скромный, так что дешевле дюжины рублей за пуд продавать нет смысла. Кому дорого, пусть конопляное масло покупает.

Через неделю сделали формы и отлили на вагранке восьмисаженную перегонную колонну из ковкого орудийного чугуна. Её пришлось делать составной: отливать целиком столь габаритные изделия мои литейщики пока не рисковали. После недельного отжига для снятия напряжений колонну можно будет собрать и опробовать, а пока появилось время заняться генераторами, тем более что пока у Кожемякина, закончившего, наконец, сборку и испытания ткацкого станка, появилось приличная толика свободного времени. Переработав некоторые узлы, он сделал их габаритные модели и передал их Тумаю, так что пока тот с ними не закончит, Иван Васильевич совершенно свободен. Попытки заняться любимым пулеметом я пресек на корню, подкинув ему новую область для исследований – электричество.

Простейший элемент из медных и оловянных кружков для него был не в новинку, но то, что электричество можно получать иным способом, для Кожемякина стало открытием. Классический стеклянный диск, в качестве генератора статического электричества, привел Ивана в совершенный восторг, однако он быстро понял, что кроме наглядной демонстрации такое устройство более ни на что ни годно. Вот тут то и пришел черед показать, что можно сделать с помощь уже знакомой ему медно-оловянной батареи, которую мы использовали для накальных свечей первого двигателя внутреннего сгорания. Брусок железа, моток медной проволоки с лаковым покрытием, лист бумаги и горсть железных опилок. Всё вроде просто, а сколько детского восторга! Хорошо хоть никто из работников Монетного Двора не узрел своего главу в подобно состоянии…

Дав дьяку Монетного двора несколько полезных советов, я предоставил ему свободу эксперимента, а сам занялся тем, чем давно уже хотел. Как я и предполагал, самой сложной задачей оказалось изготовление дымогарных труб для локомотива. На слишком длинные я вообще не рискнул замахиваться, сажень, а лучше полторы уже не плохо. Но тут уж как получится, в крайнем случае, срастим муфтами, используя горячую посадку, правда при этом котел получится практически неразборный. Но это позже, а для прототипа можно вообще использовать детали, отлитые из ковкого чугуна, что позволит, как минимум определиться с его производительностью без сложных расчётов. К тому же в будущем на базе таких дешевых котлов можно производить стационарные паровые машины небольшой мощности.

Трубы для первого варианта котла длиной по два аршина закончили отливать только двадцатого пятого января. Холод в начале января стоял жуткий, чугун пришлось прогревать намного сильнее, так что отливка затянулась. Теперь оставалось дождаться отжига, после чего можно будет заняться сборкой. Внезапно обретенное свободное время я решил потратить на разбор присланных Строгановым минералов, и тут-то меня ожидал сюрприз: среди множества холщовых свертков, каждый из которых содержал не только найденный образец, но и бумажку, а чаще бересту с указанием места находки, я обнаружил то, чего совершенно не ожидал увидёть. В небольшом кожаном мешочке находилось несколько мелких самородков серебристо-белого металла и письмо от Григория Аникеевича, в котором он просил разобраться, что это такое.

Как сообщал Строганов, его люди получили, торгуя с вогулами, под видом серебра, однако попытка расплавить самородки оказалась безуспешной, самый сильный жар горна оказался им нипочём. Проверил ножом: для чистой платины или палладия самородки твердоваты, скорее всего, с примесью иридия или осмия, но примесей, однако не шибко много, сплав относительно пластичен, так что можно попытаться проковать, а возможно и протянуть в проволоку. Хотя последнее вряд ли, слишком уж эти экземпляры самородков сильно загрязнены посторонними вкраплениями.

…